Глава 5. Функциональная асимметрия полушарий головного мозга и межполушарное взаимодействие


...

Полушарная асимметрия эмоциональных функций

В неврологической клинике нередко отмечаются корреляции между органическим поражением отдельного полушария и характером эмоциональных расстройств. Больные с односторонним поражением левого полушария обычно тяжело переживают свое болезненное состояние, но при этом сохраняют критическое отношение к нему; у них нередко развивается депрессия. Больные с поражением правого полушария, наоборот, индифферентны к своему недугу, беспечны, беззаботны (вплоть до эйфории). Следует отметить, что подобные полярные эмоциональные состояния в ярко выраженной форме наблюдаются не всегда.

Н. Н. Брагина и Т. А. Доброхотова (1981) наблюдали различные эмоциональные реакции во время эпилептических припадков, вызванных поражением правой и левой височных областей. При правосторонних поражениях чаще отмечались аффекты страха, тоски, ужаса, сопровождающиеся сильными вегетативными реакциями; при левосторонних — преобладала реакция тревоги. Следует отметить, что при эпилептических припадках в большей степени, чем при опухолях или кровоизлияниях в мозг, картина эмоциональных расстройств отражает сложную смесь симптомов выпадения и ирритации корковых функций. Любопытно наблюдение упомянутых авторов о том, что при правополушарной патологии приступы дереализации (окружающее кажется нереальным) могут сопровождаться эйфорией; ими описываются депрессивные состояния при очаговых поражениях как левого, так и правого полушарий. Впрочем, эти патологические эмоциональные состояния могут различаться по своей структуре в зависимости от стороны поражения: «правополушарные» депрессии близки к классической форме депрессии (тоска, сопровождаемая двигательной заторможенностью), «левополушарные»  характеризуются тревогой, растерянностью, внутренним напряжением, двигательным беспокойством.

Многочисленные клинические факты нередко становятся основанием для несколько упрощенного вывода о полушарной специализации эмоций, а именно об определяющей роли левого полушария в регуляции положительных, а правого — в регуляции отрицательных эмоций. Доказывая латерализацию эмоциональных. функций у здорового человека, клинико-морфологические корреляции следует использовать с осторожностью, так как они в значительной мере выражают патологическую реакцию головного мозга на повреждение левого или правого полушария. Эта реакция является не только следствием локального повреждения того или иного участка мозга. В ее формировании существенную роль могут играть сложные нарушения в кровоснабжении мозга, раздражение его структур или, наоборот, компрессии на расстоянии, разнообразные компенсаторные процессы.

В качестве примера альтернативного объяснения очевидного клинического факта эмоциональной патологии при поражении отдельного полушария можно привести предположение о том, что депрессия, развивающаяся у больного с поражением левого полушария, — результат реакции нормального правого полушария на неврологические расстройства функций, регулируемых противоположным полушарием (будь то парез, паралич правой руки или потеря речи). Описано интересное клиническое наблюдение, когда депрессивная симптоматика, развивающаяся при локальном височном поражении, исчезает, если патологический процесс распространяется и на лобные отделы полушарий. Этот факт говорит о необходимости учитывать состояние психики больного, его интеллектуальную сохранность при анализе латерализации эмоций.

Конечно, все это не значит, что отрицается ценность богатейших клинических наблюдений для суждения о роли левого и правого полушарий в корковой организации и регуляции эмоциональных функций у нормального человека. Мы хотим лишь подчеркнуть сугубую относительность данных, полученных с помощью этого метода, необходимость соблюдения осторожности при экстраполяции их на здорового человека и, самое главное, потребность проведения экспериментальных психофизиологических исследований, направленных на выяснение функциональных межполушарных отношений при положительных и отрицательных эмоциях. Сопоставление двух подходов — клинического и экспериментального — показывает, что результаты, полученные благодаря этим методам относительно полушарной латерализации эмоций, далеко не всегда совпадают.

Анализируя причины несовпадения данных, представленных в разных работах, существующую «пестроту» научной информации вне зависимости от метода, которым она получена (клинико-морфологических корреляций или психофизиологического эксперимента), необходимо учитывать, какая сторона эмоциональной функции исследуется. Преимущество правого или левого полушария может вовсе не совпадать в случае со столь разными компонентами и проявлениями эмоциональной функции, какими являются восприятие эмоционально значимых стимулов (вербальных и невербальных), эмоциональное переживание, формы эмоционального выражения (поведенческие, вегетативные, биоэлектрические реакции), изменения активности коры больших полушарий и подкорковых образований, а также нарушения психических функций, наступающие под влиянием эмоций.

Даже если речь идет об эмоции одного знака или одной и той же эмоции, полушарная асимметрия может проявляться по-разному в зависимости от того, по какой из указанных выше сторон эмоциональной функции мы судим о полушарной специализации. Например, у здоровых людей в состоянии тревоги, в условиях эмоционального стресса, вызванного ожиданием оценки их интеллектуального уровня, обнаруживается преобладание движений глазных яблок влево, что говорит о преимущественной активации правого полушария, а следовательно, можно сделать вывод о его специализации применительно к отрицательной эмоции. Но при регистрации мозгового кровотока у таких же здоровых людей и также в ситуации эмоционального стресса (ожидание электрокожного раздражения) признаков полушарной асимметрии не было обнаружено.

При сравнении эмоционального выражения левой и правой стороны лица у человека, изображающего одну из шести первичных эмоций (счастье, удивление, страх, печаль, гнев, отвращение) отмечено, что отрицательные эмоции более интенсивно выражаются левой стороной лица. Это дало основание говорить о большей вовлеченности правого полушария в корковую организацию отрицательных эмоций. Однако вскоре было установлено, что подобная латерализация мимических реакций лица происходит только при произвольном, «симулируемом» изображении субъектом эмоции. Когда изучались изменения выражений лица в процессе так называемых спонтанных, непроизвольных эмоций, подобной асимметрии не выявили. По- видимому, при «спонтанных» эмоциях движения мышц лица менее связаны с двигательной корой и поэтому в основном симметричны, а некоторая асимметрия в сторону большей экспрессии левой стороны лица (независимо от знака эмоции) вызвана тем, что правое полушарие играет преимущественную роль в регуляции не контролируемой сознанием эмоциональной экспрессии. Таким образом, различия в латерализации эмоциональной лицевой экспрессии, по всей вероятности, объясняются в определенной мере степенью участия в организации эмоционального выражения когнитивных факторов, в частности сознания и речевой системы. Вероятно, не лишено смысла предположение о том, что доминантность правого полушария в отношении эмоций проявляется при невербальном способе обработки информации (образное кодирование), а преимущество левого полушария — при вовлечении в эмоциональную деятельность когнитивной словесной системы.

Существенная роль когнитивных факторов в наблюдаемых многими исследователями проявлениях межполушарной функциональной асимметрии выявляется разными способами. Например, в одной из экспериментальных психологических работ во время процедуры дихотического прослушивания здоровый испытуемый должен был оценить эмоциональный тон устного текста (радостный, печальный, сердитый и нейтральный), подаваемого на одно ухо, или же содержание конкурирующего аналогичного текста, читаемого нейтральным тоном и предъявляемого одновременно на другое ухо. В разных пробах испытуемому предлагалось обращать внимание на определенное ухо и игнорировать все, что слышно в другом ухе. В результате было выявлено доминирование правого полушария в оценке эмоций вне зависимости от ее знака по тону прослушиваемого текста и преимущество левого полушария в оценке семантического содержания. Установлено, что в процессе прослушивания музыки у музыкально необразованных людей, согласно данным регистрации ЭЭГ, происходит преимущественная активация правого полушария, что, казалось бы, вполне соответствует общепринятой точке зрения о его роли в корковой организации эмоциональных реакций и образного невербального мышления. Но, что интересно, у профессиональных музыкантов или у знатоков и любителей музыки подобной асимметрии

биоэлектрической активности не наблюдается. Очевидно, у последних музыка вызывает более сложную когнитивную деятельность на уровне сознательного опыта с оживлением богатых ассоциаций при участии системы речи, что приводит к активации и левого полушария, а следовательно, к нивелированию межполушарных функциональных различий. Поэтому связать восприятие музыки с тем или другим полушарием у обычного человека довольно затруднительно, следует учитывать множество факторов.

Имеются веские основания считать, что преимущественная активация левого или правого полушария при эмоциях в значительной мере определяется характером той когнитивной деятельности (вербальная—невербальная), которая осуществляется в процессе организации эмоциональной реакции. Это видно, в частности, из экспериментов на здоровых людях, которые в одной серии исследований по просьбе экспериментатора вызывали у себя эмоциональные переживания с помощью воспоминаний о ярком жизненном событии, приятном или неприятном. В другой серии опытов эмоция вызывалась словами, связанными с этим событием (экспериментатор в течение 35 с проговаривал слова, напоминающие о нем).

В обеих сериях в левом полушарии регистрировались значительные изменения фоновой ЭЭГ: при положительных эмоциях мощность ЭЭГ увеличивалась, а при отрицательных — уменьшалась. В правом полушарии изменения электрической активности были статистически недостоверны. В левом же сдвиги в корковой электрической активности оказывались выраженными сильнее при отрицательных эмоциональных переживаниях. Эти на первый взгляд необычные факты (вспомним, что общепринято связывать отрицательные эмоции с правым полушарием) можно объяснить так: оживление в памяти эмоционального события осуществляется с большим участием речевой системы, не говоря уже о прослушивании эмоционально значимых слов.

Выше уже было сказано о сериях наших работ, в которых регистрировалась вызванная корковая электрическая активность на отделы: hie эмоционально значимые слова. Напомню, что исследования проводились на взрослых людях с эмоционально лабильным характером, длительное время находившихся в состоянии сильного эмоционального стресса вследствие тяжелой конфликтной жизненной ситуации. Регистрировались вызванные корковые потенциалы на отдельные нейтральные и эмоционально значимые для данного исследуемого слова, связанные с его конфликтной жизненной ситуацией. С помощью анализа латентного периода (ЛП) и величины амплитуды поздней положительной волны Р300, записываемой с разных зон коры головного мозга, определялись функциональные отношения между левым и правым полушариями в процессе восприятия упомянутых словесных стимулов и на фоне эмоционального состояния, вызванного их действием.

Стимулы предъявлялись на светодиодном экране попеременно, в случайном порядке в левом и правом полях зрения на короткое время (<100 мс). Как мы об этом уже говорили, этим методическим приемом обеспечивается «прямое» поступление зрительной информации в отдельное, противоположное полю зрения, в котором предъявляется стимул, полушарие. Следует еще раз подчеркнуть важность подобной латерализованной подачи зрительного стимула при изучении полушарной функциональной асимметрии.

Вызванный потенциал Р300 на осознаваемые эмоциональные слова регистрируется в задних областях коры больших полушарий с существенно более коротким ЛП, чем на нейтральные слова. При этом в левом полушарии укорочение ЛП волны Р300, связанное с эмоциональной значимостью стимула, выражено значительно сильнее, чем в правом полушарии. Если судить по скрытому периоду вызванного потенциала, можно сказать, что при восприятии эмоционального слова в межполушарных функциональных отношениях происходит инверсия, обусловленная явно латерализованной активацией задних областей, в частности затылочной зоны левого полушария. Казалось бы, эти изменения определяются словесным стимулом, для корковой обработки которого необходима активация речевой системы в левом полушарии. Однако скрытый период того же вызванного потенциала Р300 на нейтральные слова достоверно короче в правом полушарии. По-видимому, латерализация корковой активации в случаях действия осознаваемого эмоционального слова определяется преимущественно фактором его значимости как сигнала отрицательной эмоции.

Однако, если судить по другому параметру того же потенциала Р300, а именно по амплитуде, то межполушарные функциональные отношения выглядят несколько иначе: в задних областях обоих полушарий она увеличивается весьма существенно на эмоциональные слова по сравнению снейтральными, но это увеличение амплитуды значительно больше выражено в правом полушарии. Приведенные факты показывают: в корковых процессах обработки эмоционально значимой словесной информации участвуют оба полушария; скрытый период позднего вызванного потенциала (Р300) относительно сильнее укорачивается в левом полушарии, но его амплитуда увеличивается больше в правом. Поэтому если судить только по одному из этих параметров корковой активности, а, к сожалению, нередко так и делается, то можно прийти к неверному выводу о преимуществе отдельного полушария. Следует отметить, что изменения скрытого периода волны Р300, связанные с эмоциональным значением слова, происходят в задних корковых областях преимущественно левого полушария и не наблюдаются в зоне вертекса, т.е. активация коры, выявляемая по этому показателю, имеет локальный характер. В то же время корковая активация, если судить по амплитуде волны Р300, происходит в обоих полушариях. Какое же объяснение можно дать этим фактам?

Здесь мы переходим в сферу логических рассуждений и предположений, основанных, правда, на имеющихся в нейрофизиологии знаниях о работе головного мозга. Вероятно, изменения скрытого периода и амплитуды волны Р300 на эмоционально значимые слова отражают влияния на кору больших полушарий разных систем восходящей неспецифической активации. Кроме таламической системы восходящей неспецифической активации в последние десятилетия описаны еще четыре стволовые системы, имеющие разную нейрохимическую природу и непосредственно проецирующие свои активирующие и тормозные влияния на кору больших полушарий. В исследованиях на животных получен ряд экспериментальных фактов. Они свидетельствуют о том, что в процессах функционального взаимодействия двух полушарий и в динамических изменениях баланса их активности эти системы восходящих неспецифических проекций играют значительную роль и, находясь в разных сочетаниях, могут определять сложную и изменчивую мозаику корковой активности, развивающуюся в ответ на действие эмоционально значимых стимулов.

Собрано немало фактов, полученных в нейрофизиологических опытах на животных, которые позволяют считать, что характер восходящих неспецифических влияний в каждом отдельном случае определяется кортикофугальными импульсами, возникающими в ответ на значимые сигналы внешней среды. Есть все основания полагать, что и в наших случаях с эмоциональными словами корковая активация и связанные с ней изменения межполушарных функциональных отношений развиваются также в результате вовлечения (в различных комбинациях) мезодиэнцефальных восходящих неспецифических систем после коркового анализа словесного стимула. При этом в структуру подобных обратных связей (кора — подкорка — кора) должно входить звено, состоящее из эмоциогенных образований лимбической системы.

Это предположение подтверждается исследованиями эффекта диазепама, лечебного препарата, обладающего транквилизирующим эффектом. Его применение в дозе 10 мг внутримышечно избирательно подавляет дополнительную активацию коры больших полушарии, вызванную эмоциональной значимостью стимула. На фоне действия препарата эмоционально значимые слова перестают вызывать изменения параметров волны Р300 и межполушарных функциональных отношений.

Нейрофармакологические исследования и регистрация корковых потенциалов позволяют логически определить звено в структуре обратных связей (новая кора — лимбические образования, таламические и стволовые системы восходящих неспецифических проекций —новая кора), которое играет решающую роль в возникновении дополнительной корковой активации при действии эмоционального слова. Почти полное отсутствие влияния диазепама на корковые потенциалы, вызванные нейтральными словами, дает основание считать, что подавление дополнительной активации коры обусловлено преимущественным действием препарата на структуры лимбической системы. При сопоставлении клинических данных и нейрофизиологических опытов на животных было установлено, что лечебный эффект диазепама коррелирует с угнетающим действием на структуры лимбической системы (область перегородки, амигдала, гиппокамп) и с весьма слабым влиянием или полным его отсутствием на новую кору и системы мезенцефалических восходящих неспецифических систем.

Интересной особенностью влияния эмоциональных слов на корковую активность оказывается его зависимость от фактора осознаваемости действующего слова. Если эмоционально значимое слово не осознается (мы уже говорили о специальных методических условиях, когда это происходит), то волна Р300 во всех регистрируемых областях обоих полушарий (вертекс, заднеассоциативная, затылочная) существенно больше по амплитуде, чем на нейтральные слова. Поэтому, если судить по этому показателю — диффузному увеличению потенциала, то следует считать, что межполушарные функциональные отношения в процессе действия неосознаваемого эмоционального слова не меняются в отличие от эффекта осознаваемых слов.

В настоящее время мы располагаем рядом экспериментальных фактов, позволяющих утверждать следующее: характер изменений активности коры больших полушарий и связанных с ними изменений межполушарных функциональных отношений, которые происходят при действии на человека осознаваемых или неосознаваемых эмоциональных слов, обусловлен степенью участия отдельных восходящих неспецифических проекций, локальных и более диффузных (адре­нергическая, дофаминергическая, серотонинергическая, холинергическая). Степень участия разных неспецифических систем, набор восходящих влияний на кору больших полушарий, которые приводят к динамическому изменению полушарных отношений, несомненно, определяется кортикофугальными импульсами из высших ассоциативных отделов новой коры после того, как совершен семантический анализ словесного стимула на осознаваемом или неосознаваемом уровне и оценена его сигнальная значимость.

Закономерен вопрос: если восходящие активирующие и тормозные влияния, изменяющие межполушарные функциональные отношения, запускаются кортикофугальным механизмом, то зачем они нужны? Как они могут «обслуживать» корковую деятельность, которая фактически уже осуществилась, — произошли семантический анализ и оценка значимости стимула? Данный нервный механизм необходим для организации когнитивной деятельности при последующих действиях стимула. При повторных применениях эмоционально значимого слова описанный выше кортикофугальный механизм запускается условнорефлекторным путем с относительно коротким скрытым периодом, т.е. непосредственно в ответ на поступление в кору специфической сенсорной информации — до последующих этапов корковой обработки действующего стимула, его оценки и организации ответной деятельности.

В последние годы получено много экспериментальных нейрофизиологических фактов, доказывающих существование транскортикальных связей, по которым происходит быстрая передача нервных импульсов с постцентральных сенсорных зон к лобным областям. Этим обеспечивается предварительный анализ поступающей информации в высших речевых и когнитивных центрах фронтальных и префронтальных структур уже на самых ранних стадиях процесса восприятия и возможность быстрой передачи результатов этой предварительной обработки информации в нижележащие центры. Таким кортикофугальным путем организуется определенный «набор» неспецифической восходящей импульсации, изменяющей межполушарные функциональные отношения при действии эмоционально значимых слов, который существенно зависит от фактора их осознаваемости.

Проблема связи бессознательных психических явлений с асимметрией полушарий головного мозга имеет два аспекта. Выше мы рассматривали особенности межполушарных отношений непосредственно в процессе восприятия неосознаваемых эмоциональных слов. Здесь не было обнаружено, как мы уже говорили, каких-либо особенностей ни по скрытому периоду волны Р300, ни по амплитуде. Поэтому нет оснований говорить о преимущественной или особой роли отдельного полушария в обработке неосознаваемой эмоционально значимой информации. По всей вероятности, процесс восприятия эмоциональных раздражителей осуществляется при тесном взаимодействии обоих полушарий и на бессознательном уровне. Вторая сторона проблемы — межполушарные функциональные отношения, возникающие после действия неосознаваемого эмоционального стимула как результат этого действия.

В экспериментах, где регистрировались корковые вызванные потенциалы в левом и правом полушариях, нейтральное слово предъявлялось через несколько секунд после действия неосознаваемого эмоционального слова. Таким способом пытались выяснить степень вовлеченности отдельного полушария в организацию эмоционального состояния, причина которого субъектом не осознается. После эмоционального слова, как было установлено в пробах, скрытый период волны Р300 на нейтральное слово в правом полушарии сокращается, а в левом — увеличивается, что приводит к существенному изменению межполушарных отношений по этому показателю активности коры больших полушарий.

Последействие неосознаваемого эмоционального слова выявляется и при анализе амплитуды волны Р300 на нейтральный стимул: она увеличивается преимущественно в правом полушарии, что вызывает существенные изменения межполушарных отношений и по этому показателю. Они меняются на обратные: пробы показали, что после неосознаваемого эмоционального слова волна Р300, появляющаяся в ответ на нейтральный стимул, предъявляемый через несколько секунд, более выражена в правом полушарии, а не в левом, как это наблюдалось в случае с теми же нейтральными стимулами вне предварительного действия эмоциональных неосознаваемых слов. Следовательно, эффект последействия неосознаваемого эмоционального слова проявляется в диффузной, но явно латерализованной активации коры больших полушарий, о которой можно судить по сокращению скрытого периода волны Р300 и увеличению ее амплитуды в правом полушарии. Четкая функциональная асимметрия полушарий, развивающаяся в последующем периоде в результате действия неосознаваемого эмоционально значимого слова, говорит о латерализации «беспричинных» эмоций в корковой организации, о преимущественной роли в этом правого полушария.

Таким образом, эксперименты с регистрацией корковых вызванных потенциалов выявили определенную динамику в межполушарных отношениях при восприятии неосознаваемых эмоциональных слов: вначале обнаруживается некоторое преимущество левого полушария, что, по всей вероятности, связано с процессом корковой обработки словесной информации; затем уже на стадии последействия неосознаваемого эмоционального слова выявляется более выраженная активация правого полушария. При этом напрашивается мысль о том, что временный сдвиг корковой активации в сторону левого полушария связан с осуществлением когнитивной деятельности, а именно с обработкой словесной информации, даже если она эмоционально весьма значима и не осознается.

По-видимому, можно лишь отчасти согласиться с точкой зрения об особой роли правого полушария в осуществлении бессознательных психических функций. В корковой обработке неосознаваемой эмоционально значимой информации участвуют оба полушария. Другое дело — корковая регуляция эмоциональных реакций и мотиваций, вызываемых неосознаваемыми стимулами. Она осуществляется преимущественно правым полушарием. В этом контексте весьма интересна гипотеза о правом полушарии как источнике бессознательной мотивации. Правое полушарие в отличие от левого «видит мир» в неприятном, угрожающем свете, но левое доминирует в организации целостного эмоционального переживания на сознательном уровне. При этом правое полушарие вносит свой характерный вклад, «свой голос» в эмоциональную реакцию. Корковая регуляция эмоций в норме осуществляется при взаимодействии двух полушарий, причем каждое из них обладает собственным эмоциональным видением мира и играет свою роль в эмоциональной функции, которая является, хотя и важнейшим, но всего одним из компонентов целостной поведенческой деятельности. Поэтому эмоцию не следует рассматривать как изолированную функцию, регулируемую тем или другим полушарием.

Существенное значение когнитивных факторов в организации и динамике эмоциональной асимметрии полушарий головного мозга человека подтверждается результатами нейропсихологических исследований, которые проводили сотрудники Р. Сперри, привлекая для изучения людей с «расщепленным мозгом». У субъекта с перерезанным мозолистым телом, но сохраненной передней комиссурой слово, имеющее эмоциональное значение, вызывает одну и ту же эмоциональную реакцию (вербальную, мимическую, поведенческую) независимо от того, в какое полушарие поступила информация. Единственное отличие заключается в том, что в случаях поступления информации в правое полушарие больной не мог осознать, что вызвало эмоцию, т.е. не мог сказать, по какой причине или по какому поводу у него возникла эмоциональная реакция (Gazzaniga, LeDoux, 1978). В другом опыте этот же больной должен был по оценочной шкале выразить свое эмоциональное отношение к нейтральным и значимым для него словам, предъявляемым в разные поля зрения. Эмоциональные оценки почти все совпали в пробах, когда информация поступала в левое или правое полушарие.

Таким образом, результаты исследования больного с «расщепленным мозгом» показали: при раздельном сенсорном стимулировании левого или правого полушария по существу однозначны эмоциональная реакция и оценка эмоционального тона стимулов. Было сделано интересное заключение о том, что в случае, когда эмоционально значимое слово у больного с рассеченным мозолистым телом предъявляется в правое полушарие, то левое, «вербальное», полушарие определяет эмоциональный тон словесного стимула без опознания последнего. Это происходит благодаря «считыванию» комплекса специфических возбуждений, поступающих в левое полушарие из правой височной коры и лимбической системы через переднюю комиссуру мозга.

По-видимому, это не единственный путь считывания на вербальном уровне эмоционального возбуждения, вызываемого сенсорным стимулированием изолированного правого полушария, о чем свидетельствуют данные исследования другой больной, у которой было рассечено не только мозолистое тело, но и передняя комиссура головного мозга. У этой больной вызывалась однозначная эмоциональная реакция вне зависимости от полушария, в которое адресовалась эмоционально значимая информация. В данном случае вербальная оценка и осознание эмоциональных переживаний, развивающихся при изолированной стимуляции правого полушария, происходят в результате взаимодействия двух полушарий через системы стволовых восходящих неспецифических проекций.

Левое полушарие в течение жизни человека «обучается» определять эмоциональный тон реакции на неосознаваемый внешний стимул на основе поступающего комплекса восходящих неспецифических импульсаций, которые развиваются после возбуждения этим стимулом правого полушария, даже если последнее анатомически или функционально изолировано от левого. Развитие похожих или аналогичных эмоциональных реакций у больных с «расщепленным мозгом» служит весомым аргументом против резкого разделения левого и правого полушарий головного мозга в отношении специализации эмоций разного знака и вида.

Психология bookap

В заключение следует еще раз подчеркнуть, что многочисленные данные психофизиологических и нейропсихологических исследований противоречат все еще бытующей точке зрения о наличии четкой полушарной дихотомии положительных и отрицательных эмоций. Как было показано, так называемая эмоциональная полушарная специализация на самом деле или в существенной степени определяется характером той когнитивной деятельности, которая осуществляется в ответ на действие стимулов, вызывающих эмоциональную реакцию. Множество видов когнитивной деятельности способно определять полушарную асимметрию в процессе эмоционального реагирования на осознаваемые и неосознаваемые стимулы: это процессы обработки словесной и несловесной информации, формирование, упрочение и угасание временных связей, установок, образов, представлений, схем, гипотез, решение мыслительных задач, принятие решений и т.д. Результаты нейропсихологических исследований, затронувших больных с разъединенными большими полушариями головного мозга, служат весьма убедительным аргументом в пользу точки зрения о том, что эмоциональная полушарная асимметрия по преимуществу определяется когнитивными факторами. Если бы существовала жесткая полушарная дихотомия эмоциональной функции, то она должна была бы особенно четко проявиться именно при исследовании больных с «расщепленным мозгом», когда осуществляется сенсорная стимуляция отдельного полушария и не происходит непосредственной передачи информации из одного полушария в другое.

Вместе с тем нельзя отбросить или проигнорировать накопленный за многие годы богатейший материал по клинико-морфологическим корреляциям, свидетельствующим о большей вовлеченности правого полушария в механизм регуляции эмоций, особенно отрицательного знака. Выяснение причин существующих противоречий в результатах, полученных на основе этих двух методологических подходов к изучению функциональной асимметрии полушарий, — одна из наиболее интересных и трудных задач нейронауки.