Лекция 8. Восходящая Аврора

На последней лекции мы вкратце ознакомились с текстом так называемой первой притчи, начало которой существенно отличается от начала первых пяти глав, в которых рассматривалась женская персонификация Мудрости Божьей, оставившая в душе автора неизгладимое впечатление. Различные способы, с помощью которых автор описал эту персонификацию, позволяют нам заключить, что вначале Фома Аквинский оказался во власти своего переживания, а затем идентифицировал себя с образом Божественной Мудрости, отчасти войдя в состояние инфляции. Об этом, в частности, свидетельствует само его намерение поведать людям о Мудрости Божьей. Затем инфляция приняла форму презрительного отношения к непосвященным (к тем, кто не знает и не понимает), которое является симптомом инфляции. Далее он выходит из состояния инфляции и начинает говорить банальности.

Автор дает своим переживаниям довольно прозаическое описание, характерное для тех, кто освободился от власти бессознательного. Разочарование, которое испытывают подобные люди по поводу всего происшедшего с ними, компенсирует инфляцию. В наиболее резкой форме чувство разочарования проявляется после прерывания психотической стадии при помощи ларгактила, электрошока или иного физиотерапевтического средства.

В упомянутой притче автор сам выходит на сцену событий. Прежде он описывал истину возвышенным, напыщенным слогом, характерным для идентификации с содержаниями бессознательного. Это объясняет употребление напыщенного слога в первобытных религиозных произведениях, в некоторых поэтических ритуалах и в рассматриваемом тексте. Теперь нам понятно, какое впечатление произвела на автора истина.

«Глядя издали, я увидел огромную тучу, которая покрыла мраком всю землю, покрывавшую мою душу; воды вошли в мою душу, которая развратилась при виде преисподней и тени смерти, ибо поток поглотил меня. Эфиопы преклонят головы предо мной, и враги мои станут лизать прах ног моих. Здоровья не осталось в теле моем и кости мои ужаснутся при виде грехов моих. Я плакал всю ночь, пока не устал, и голос мой охрип. Где человек, который живет, понимая, и спасет душу мою от преисподней».

Упоминание об огромной черной туче позволяет нам заключить, что наблюдателем, увидевшим с высоты черную тучу, закрывшую всю землю, был сам автор. Однако далее это лицо вопрошает, где человек, который способен спасти наблюдателя, и таким образом отождествляется с Мудростью Божьей. Одна из любопытных особенностей этого текста в том, что (как видно из контекста) сначала от первого же лица говорит автор, а двумя строками ниже от первого лица говорит Мудрость Божья. Поэтому мы вправе утверждать, что здесь представлено в чистом виде частичное затемнение сознания. Мы видим, как автор идентифицировал себя с Мудростью Божьей и оказался во власти бессознательного.

Вначале, воспарив над землей, автор видит черную тучу, которая закрыла все. Известно, что в алхимии черная туча символизирует состояние так называемого nigredo, помрачения, которое нередко возникает на начальном этапе алхимического процесса. При дистилляции вещество испаряется и в течение некоторого времени ничего нельзя разобрать, кроме какого-то бурления или облака. Алхимики сравнивали это состояние с землей, покрытой черной тучей.

В языке древних авторов слово «туча» имело двойной смысл. Частичное затемнение сознания или бессознательное иногда сравнивалось с тучей. В древности появилось множество алхимических трактатов, в которых говорилось о том, что найти свет божий можно только после выхода из мрачной тучи бессознательного, которая поглощает людей. Негативное значение слова «туча» нередко встречается в религиозной традиции. В христианской традиции тучи вызывает дьявол. Сам он на севере, из ноздрей его вырываются тучи помрачения, которые разносятся по всему миру. Однако слово «туча» можно обнаружить и в древних медицинских трактатах, в которых оно употребляется в положительном смысле и обозначает непознанную сторону божества, способного поставить в тупик любого человека.

Вероятно, некоторые из нас знакомы со средневековым мистическим трактатом под названием «Облако неведения». В этом трактате идет речь о том, как по мере приближения души мистика к божеству он погружается во мрак и приходит в замешательство. В таких текстах говорится, что Бог живет в облаке неведения и, чтобы приблизиться к свету, охваченному мраком полного хаоса, человек должен освободиться от всех идей и интеллектуальных представлений. Здесь слово «облако» имеет двойной смысл: оно характеризует состояние полного замешательства (безысходного горя), которое, однако, служит началом алхимической работы.



ris58.jpg


Рис. 62. Две картины, написанные пациенткой в начале психоаналитического процесса. На картине, помещенной ниже, изображено состояние депрессии в котором одновременно осуществляется активизация содержаний бессознательного и их вытеснение. На верхней картине изображены сознательный конфликт с сознанием и состояние замешательства, вызванное вторжением содержаний бессознательного.

Вид бездонной преисподней и, как сказано несколькими строками ниже, вид собственных грехов автора привели его в ужас. Далее упоминаются эфиопы. Этот фрагмент соотносится с Псалмом 71:9, в котором говорится о победах над врагами и эфиопах, признавших верховенство израильтян. Разумеется, слово «эфиоп» имеет здесь традиционное значение. Это слово появляется довольно рано в древнегреческих трактатах по алхимии и обозначает nigredo.

Мы уже встречали упоминание о земле эфиопской в одном из греческих трактатов. Эфиопия была страной, жители которой, с одной стороны, являлись носителями коллективной проекции высшей набожности, а с другой — считались бессознательными язычниками. В алхимии «эфиоп» нередко символизирует nigredo. Поэтому ясно, в каком значении употребляется это слово на языке психологии Эфиопы немногим отличаются своим внешним видом от негров, образы которых и по сей день фигурируют в содержаниях бессознательного белых людей как примитивные, естественные личности, для которых характерна неоднозначная целостность. В нашем восприятии естественный человек — это не только искренний человек, но и человек, который не вписывается в традиционные представления и во многом руководствуется своими инстинктами.

Эфиопы появляются в качестве nigredo. Затем ставится вопрос: «Где человек, который спасет меня от преисподней?» Поглощенный водами человек, которого вначале можно принять за автора, а затем за Божественную Мудрость, продолжает: «Тот, кто озарит меня светом знания, обретет жизнь вечную, и я позволю ему вкусить от древа жизни, что стоит в раю, и разделить со мной трон царства моего». Затем идет фрагмент, который я зачитывала на предыдущей лекции: «Тот, кто не станет насмехаться над моим одеянием, не отравит пищу мою, кто не осквернит ложе мое блудом» и т. д. После этих слов автор заявляет о своей любви.

Сам Христос, Бог, обещает поделиться Царством Своим, и поэтому мы должны заключить, что от первого лица (и об этом свидетельствуют прилагательные женского рода, которые неизменно соотносятся с первым лицом) говорит Мудрость Божья, абсолютно идентичная Богу. Именно Мудрость Божья говорит из мрака нигредо (nigredo), взывая о помощи и вопрошая, где человек, который спасет душу ее из преисподней. Рассказ претерпевает кардинальное изменение, так как неожиданно выясняется, что рассказчиком является Мудрость Божья, которая взывает о помощи из недр земных и нуждается в человеке, способном извлечь ее из мрака. Вначале она явилась сверху в качестве неодолимой божественной силы, а теперь взывает внизу подобно беспомощной женщине, которая нуждается в человеческом понимании.



ris59.jpg


Рис 63. Изображение нигредо (nigredo) в виде эфиопа, персонифицированной проекции темной, неизвестной стороны личности, «первобытной, естественной личности, для которой характерна неоднозначная целостность» (фон Франц).

Этот замечательный фрагмент иллюстрирует то, что Юнг назвал в «Психологии и алхимии» одной из великих тем алхимии, а именно представление о том, что божественная душа, или Мудрость Божья, или anima mundi — некая женская фигура — расстается с первочеловеком, первородным Адамом, попадает во власть материи и поэтому нуждается в спасении.

Как мы помним, Юнг разъясняет, что происходит при проекции: архетипическая идея божественного человека, или женского божества, проецируется на материю. Фактически это означает, что образ попадает во власть материи. Мифы позволяют понять, что алхимики не осознавали или лишь отчасти сознавали, что в действительности предметом их поисков было бессознательное, или образ женского божества, или переживания божественного человека, оказавшегося во власти материи. Используя греческий трактат по алхимии, я попыталась объяснить, что именно искали алхимики.

Приведенные соображения распространяются и на современных мужчин, которые при знакомстве с женщинами испытывают сильное влечение и воображают, что в их избраннице воплощен образ божества. Если прежде мужчина носил в душе образ божества, то теперь этот образ воплотился в данной женщине. Именно таким путем бессознательное осуществляет проекцию, то есть не мы осуществляем проекцию, она осуществляется сама. Мы даже не сознаем, как это происходит. Мечта о воплощении образа божества в женщине часто свидетельствует о проекции. В нашем случае алхимические образы указывают на то, что проекция произошла, и алхимик бессознательно ищет божественную фигуру.

Известно, что в иудаизме этот процесс уже начался, поскольку — хотя вначале в иудаизме и не существовало женского божества — на иврите словосочетание Tohu wa bohu обозначает первозданный хаос, который соотносится с вавилонской богиней Тиамат. Можно предположить, что, согласно иудаистской традиции, Великая Мать-Богиня не имеет персонификации в Библии, хотя и существует в скрытом виде, о чем свидетельствуют косвенные указания.

Женское начало вновь возникает в представлениях поздних гностиков о Мудрости Божьей. В Библии, однако, упоминается лишь возвышенный, небесный аспект женского божества. Женский аспект божества не нашел адекватного отражения в иудейско-христианской традиции. Можно найти несколько неясных намеков на существование внизу темной, хаотической, материнской массы (mother-mass), идентичной с материей, возвышенной женской фигуры, которая и есть Мудрость Божья. Но христианство не посчиталось даже с этой фигурой, заявив, что Бог идентичен Духу Святому или душе Христа, а материя находится во власти дьявола.

Ощутимое отсутствие женской персонификации бессознательного было компенсировано за счет радикального материализма, который постепенно стал доминировать в христианской традиции. Можно утверждать, что практически ни одна религия не начиналась с крайней односторонней духовности и не приходила — если считать коммунизм окончательной формой христианской теологии — к крайней абсолютизации одностороннего материалистического аспекта. Переход от одной крайности к другой составляет один из самых поразительных феноменов в истории религий. Этот феномен был обусловлен изначальным отсутствием понимания и взвешенного подхода к проблеме женского божества, а следовательно и к проблеме материи, поскольку во всех религиях женское божество проецировалось на концепцию материи и неизменно с ней соотносилось.

В порядке отступления я хотела бы остановиться на книге Ганса Марти, которую только вчера держала в руках. Название книги «Urbild und Verfassung» можно перевести как «Архетип и конституция». Марти показывает, что человек изначально мечтал о конституции демократического государства (он преимущественно рассматривает конституцию швейцарского государства), поэтому произошел незаметный переход от патриархальной концепции государства (правового государства, в основе которого лежит некий отцовский принцип) к концепции так называемого государства благосостояния. В сущности с момента возникновения и до последних пятидесяти лет швейцарская демократия была вотчиной мужчин. Как нам известно, женщины в Швейцарии до сих пор не имеют права голоса (такое право было обретено в восьмидесятые годы — прим. ред.). В основе конституции лежит ряд законов, гарантирующих свободу личности, свободу вероисповедания, свободу частной собственностью и др.

Марти убедительно показывает, как в результате постепенного развития в швейцарской конституции закрепилась идея государства благосостояния (материнский архетип), согласно которой государство призвано заботиться о здоровье народа, обеспечивать материальное благосостояние людей и возрастные пенсии. Марти отмечает, что, отказавшись от выполнения отцовских функций, государство стало выполнять материнские функции. В этом новом качестве оно подобно матери заботится о физическом благосостоянии своих детей. Согласно швейцарскому законодательству государство регулирует вопросы, связанные с землевладением, в частности, в интересах сельского хозяйства.

Несколько лет назад государство стало законодательно регулировать потребление и использование воды (вода символизирует женское начало). Эта мера обусловлена загрязнением воды и стремлением защитить здоровье людей. Затем появились законы, направленные на борьбу с эпидемиями. Теперь, при вспышках чумы или заболеваний бешенством от укусов собак, государство имеет право принимать чрезвычайные меры, которые прежде не практиковались. Раньше государство не интересовалось физическим и материальным благосостоянием граждан. Смерть от чумы или укусов бешенных собак рассматривалась чиновниками как неотъемлемая часть жизни и на это практически не обращали внимания. Государство уделяло демократическим свободам больше внимания, чем материальному благополучию, которое за последние 50–60 лет приобрело приоритетное значение для государства, оказавшегося носителем материнской проекции, в большей мере, чем проекции образа отца. Сами того не замечая, мы плавно создали матриархальное общество. Марти убедительно показывает, как на бессознательном уровне действуют определенные эмоциональные факторы, определяющие восприятие государства гражданами в неясной, архетипической форме. Это побуждает людей голосовать за тот или иной закон. Но, казалось бы, очевидная и непременная забота государства о своих гражданах в действительности является проекцией материнского образа, что уже отрицает данность этой заботы. В заключение Марти достаточно обоснованно отмечает, что мы должны осознать содержание своих проекций на государство, разобраться в них, а не требовать изменения законов, руководствуясь инерцией материнского образа.

В книге Марти рассматривается одна из особенностей возврата к матриархату и материализму, который постепенно и незаметно произошел в рамках христианской культуры. Эта энантиодромия связана непосредственно с тем, что иудаизм и христианство недостаточно осознали материнский архетип, в какой-то степени сняв этот вопрос с повестки дня. Известно также, что Папа Пий XII, возвестивший Успение Богоматери, сознательно стремился нанести удар по коммунистическому материализму. Папа Пий XII «облагородил» символ материи в католической церкви, чтобы поставить коммунистов в щекотливое положение. В этом кроется глубокий смысл, хотя на сознательном уровне Папа считал, что бороться с материализмом можно только повышая роль женского символа божества, а следовательно, — материи. Материальный аспект приобретает особое значение благодаря физическому вознесению на небеса Девы Марии.



ris60.jpg


Рис. 65. Успение богородицы (Девы Марии): «…глубокий смысл… роль женского символа божества, а, следовательно, — материи» — фон Франц.

Итак, образ божества оказался связанным с материей, погруженная в которую Мудрость Божья взывает о помощи. Что означает этот эпизод, если принять во внимание личную драму автора?

Ответ: Анима затерялась в материальном мире, так как автор потерял с ней связь.

Доктор фон Франц: Да, следует признать, что прежде автор не обращал никакого внимания на женское начало. Из текста следует, что автор был священником. Я полагаю, что у него был негативный материнский комплекс и, в частности, поэтому он не обращался к женскому принципу. Другими словами, он не поддерживал отношения ни с женской стороной своей личности, ни с женщинам. Поэтому сокрушительное вторжение женского божества было предрешено.

Существует поразительное сходство между этим автором и Якобом Беме, известным мистиком, который всю жизнь прожил бедным сапожником и походил на человека, страдающего расстройством пограничного характера. Он испытал невероятные религиозные переживания и сумел описать их в своих трудных для понимания сочинениях. Его брак был крайне неудачным и не принес супругам ничего, кроме взаимного презрения и ненависти. Это нетрудно понять, так как его супруга была весьма прозаической женщиной, считавшей, что муж должен чинить сапоги и зарабатывать деньги вместо того, чтобы писать книги о Святом Духе, не обращая внимания на то, что шести детям нечего есть. Она постоянно устраивала скандалы, требуя, чтобы он обеспечил своих детей пищей, а не писал книги о божестве.

Его чувства к супруге тоже можно понять. Он, безусловно, понимал, что она — мирская женщина, которая только мешает его творчеству. Произошла типичная трагедия. Всю свою жизнь он отрицательно относился к женскому началу и лишь незадолго до своей смерти, неожиданно для себя, испытал на себе всю силу обаяния образа Софии, Мудрости Божьей. Свои переживания он описал в сочинении, в котором экзальтированные восхваления этой фигуры порой вызывают у читателей отталкивающее чувство. В любовной песне, адресованной Мудрости Божьей, настолько сильно звучит сексуальная нота, что сразу видишь всю грязь, которую автор отвергал и которая теперь всплыла на поверхность под давлением его мощных переживаний.

Автор, как мне кажется, оказался в такой же ситуации, как и Беме. Он не имел никаких контактов с женским началом, но когда этот принцип громко заявил о себе, автор был просто ошеломлен. Последовала компенсаторная реакция на презрение, с которым он доселе относился к женскому принципу. В таких случаях бессознательное вторгается с такой силой, что игнорировать его просто невозможно.

То, что для сознания является реализацией архетипического образа, для последнего— величайший крах. Эго, располагающее ассоциациями, можно сравнить с пауком, сидящим в центре своей паутины. Из первых пяти глав нашего текста можно заключить, что если применительно к эго приближение архетипического образа к области сознания выглядит как величайшее озарение, душевный подъем, то для самого архетипа складывается обратная ситуация, поскольку последний оказывается в стесненных обстоятельствах. Поэтому приближение архетипа к области сознания, с одной стороны, — величайшее достижение, а с другой стороны, — грехопадение.

Многие мифы описывают сотворение мира, как падение божества с небес. Подобное описано в сновидении французского поэта Жерара де Нарваля. В своей книге «Аурелия» он изобразил начальную стадию своего психоза. На этой стадии ему приснился ужасный сон: он попадает во дворик обычной парижской гостиницы. Здесь были мусорные ящики и множество кошек, питающихся объедками. Такие темные дворы можно найти повсюду в Париже. И вот поэт к своему ужасу увидел ангела божьего, могучую архетипическую фигуру с пестрым оперением. Ангел рухнул с небес в тесный дворик.

Поэт с ужасом осознал, что если ангел попытается освободиться и сделает хотя бы малейшее движение, все здание гостиницы тотчас рухнет. Этот сон свидетельствовал о вспышке шизофрении, которая вскоре и наступила. Его понимание жизни было слишком ограниченным по сравнению с мощью бессознательного гения. Фигура ангела свидетельствовала о том, что поэт обладал огромным бессознательным потенциалом, но на сознательном уровне его представления о жизни ничем не отличались от взглядов типичного французского обывателя, а точнее парижанина с его тесными двориками. Поэтому сознательная ментальность де Нарваля не вполне соответствовала его предназначению.

Причиной заболевания шизофренией нередко бывает не столько вторжение бессознательного, сколько умственная и эмоциональная ограниченность, которая не позволяет человеку в полном объеме освоить свой опыт. Чаще всего шизофрения развивается у ограниченных, неспособных к великодушию людей. Отсутствие искренности, сердечности и душевной широты приводит к разрыву тесных рамок психического в случае вторжения бессознательного.

Жизнь Жерара де Нарваля служит прекрасной иллюстрацией вышесказанному. Он влюбился в девушку и оказался во власти романтических чувств. Однако вместо того чтобы принять свои чувства, он восстал против них и, заклеймив девушку как ординарную представительницу обывательского общества, бежал от нее. Впоследствии он допытывал острое чувство вины, но девушка отказалась простить его. Именно в это время де Нарвалю приснился ангел, показавший поэту несоответствие между его ограниченными, рациональными представлениями о жизни и любви и его огромным внутренним опытом. Это несоответствие и привело поэта в трущобы, где он покончил с собой, повесившись.

Я остановилась на сновидении де Нарваля лишь для того, чтобы проиллюстрировать тот факт, что сознательная реализация архетипа оборачивается для последнего катастрофой, падением в материальное. Аналогичная идея принизывает и теологическое учение о кеносисе Христа, в основе которого лежит библейское упоминание о том, что Христос принес в жертву свою божественную природу, и снизошел к миру в телесной оболочке ради служения людям. На основе этого теологи построили теорию идентичности Христа Богу Отцу и Святому Духу. По мнению теологов, Христос пребывал в великолепной небесной обители и его воплощение в человеческом облике следует рассматривать как акт величайшего самопожертвования. Таким образом, воплощение в виде человека было для Христа актом самоуничижения. Он был Богом, Логосом, архетипом, вошедшим в жалкую, человеческую жизнь. Однако для человечества эта жертва явилась открытием божественного света.

Такое событие не уникально. Приближение архетипа к области человеческого сознания всегда означает для последнего существенное самоограничение. Этим и объясняется катастрофический характер видений и сновидений, связанных с падением божества на землю. Случай Жерара де Нарваля свидетельствует о том, что в период появления таких сновидений огромную роль играет фактор понимания. Если бы Нарваль понял, что приближалось к нему, когда он находился во власти грез и любви к девушке, он не сошел бы с ума. Но эти грезы и чувства показались Нарвалю глупыми, поэтому он решил подавить их, что и привело к ужасной катастрофе.

В рассматриваемом тексте падшая Божественная Мудрость взывает к человеку, способному понять ее и освободить от власти земного. Она вопрошает, где человек, который поймет ее, и обещает жизнь вечную тому, кого она полюбит, в чьих объятиях растает ее тело. Итак, она страстно объясняется в любви к неизвестному мужчине, который должен понять ее и вызволить от оков материи.

Повествование совершает любопытный оборот, когда Божественная Мудрость говорит: «Я стану отцом тому, в чьих объятиях тает тело мое, и он станет сыном моим». Этот фрагмент был заимствован из «Послания к евреям Святого Апостола Павла», в котором Бог обращается с этими словами к Христу. При чтении текста такие странные аллюзии нередко проходят мимо внимания читателя. Но здесь Мудрость безаппеляционно заявляет, что она — Бог Отец, а тот, кто спасет ее, — Сын Божий. Это предложение служит ключом к пониманию дальнейшего текста. Мудрость Божья — это не что иное, как восприятие Бога в Его женской ипостаси, и возлюбленный жених женской ипостаси Бога — автор, который уподобляется Христу.

Христос предсказал, что Дух Святой распространится и многие будут творить чудеса более удивительные, чем Он. Это предсказание вызвало идею того, что всякий человек подобен Христу. Христос — не единственный случай воплощения Бога. В дальнейшем через Духа Святого произойдет множество подобных воплощений, и каждый человек в известном смысле будет обожествлен. Это было предсказано самим Христом, тем не менее теологи, истолковывая Библию, обходят молчанием это предсказание, так как оно чревато весьма неудобным для ортодоксальной церкви утверждением того, что каждый человек потенциально способен уподобиться Христу и стать идентичным Богу.

Средневековые теологи в своих проповедях умышленно обходили молчанием это предсказание, поскольку оно указывает на неизбежность процесса индивидуации. А это означает, что выполнение заповедей Христа не тождественно соблюдению человеческих правил или подражанию. Напротив, последователь Христа должен реализовать весь его опыт в соответствии со своей индивидуальностью и самостоятельно пройти весь путь Христа. Поскольку эта задача слишком трудна или даже невыполнима теологи обходили предсказание Христа молчанием. Эта тема звучит в данном тексте как бессознательное послание, исходящее как бы от Бога, выступающего в женском облике, ищущего человека, жениха, способного эту женщину понять. В тексте ясно сказано, что таким образом реализуются взаимоотношения между Богом Отцом и Богом Сыном.

Далее Мудрость Божья говорит, что она явится во всем своем великолепии и славе, если найдет жениха. Здесь идет речь о конце света, как в Апокалипсисе. Мудрость Божья сравнивает себя с серебристой голубкой. В этом сравнении она выступает как духовный символ женского начала. Текст заканчивается на довольно нейтральной ноте: «Состояние белизны достигается после того, как вы распределите семь металлов в соответствии с семью звездами и подвергните их девятикратному очищению, чтобы они походили видом своим на жемчуг». В этом месте автор неожиданно обращается к химической терминологии.

Я хотела бы коротко прокомментировать следующий фрагмент:

«Имеющий уши да услышит — дух мудрости говорит сынам науки о семи звездах, через которые вершится дело святое. По этому поводу Сеньор говорит следующее в главе, посвященной солнцу и луне: «Состояние белизны достигается после того, как вы распределите семь (металлов) в соответствии с семью звездами и подвергните их девятикратному очищению, чтобы они походили видом своим на жемчуг«».

Семь звезд уже упоминались в этом тексте. Это звезды, которые Господь держит в деснице Своей, когда появляется в Апокалипсисе. Ко времени создания данного текста, понятие семь звезд соотносилось с семью планетами.

Семь планет соответствуют семи металлам: олово, медь, свинец, железо и др. Железо тождественно Марсу, а медь — Венере. Поэтому железо можно назвать земным Марсом, медь — земной Венерой. В те времена так и было принято говорить о металлах; поэтому семь звезд в действительности представляют семь металлов, которые покоятся в земле. Эти земные звезды необходимо подвергнуть девятикратной ректификации и промывке, и тогда они станут белыми. Этот процесс называется альбедо (albedo).

В своих трактатах алхимики обычно отмечают, что на стадии перехода от нигредо (nigredo) к альбедо (albedo) им приходится прилагать значительные усилия и претерпевать многие лишения. Эта стадия считается самой трудной; затем все идет намного легче. Нигредо (nigredo) (мрак, ужасное состояние депрессии и отчаяния) необходимо компенсировать за счет тяжкого труда алхимика, который, в частности, заключается в непрерывном процессе промывки. Поэтому в тексте нередко упоминается труд прачек. Непрерывный процесс перегонки преследует только одну цель — очищение, так как после выпаривания металл осаждается в другом сосуде; при этом удаляются более тяжелые вещества.

С психологической точки зрения первой стадии алхимического процесса соответствует первый и самый трудный этап психоаналитического процесса, на котором необходимо «отмыть Венеру», т. е. подвергнуть критическому анализу проблему любви, «отмыть Марс», т. е. подвергнуть критическому анализу проблему агрессивности и т. д. Все многообразие инстинктивных влечений и их архетипического фундамента, как правило, проявляется на начальном этапе в форме «земных» помех, т. е. в форме проекций; человек может любить или ненавидеть, например, сурового начальника, поскольку не знает, как от него защититься.



ris61.jpg


РИС. 66. Крещение царя и царицы в купели. Голубь (дух) символизирует объединение. Алхимические образы промывания, очищения и перегонки имеют аналогии со сновидениями и указывают на процесс «очищения» сознательных убеждений.

Проекция вовне означает, что Марс закован в материю: человек видит в мистере Икс воплощение принципа агрессивности и связанных с ним проявлений. Приведем еще один пример проекции вовне: Венера совершила грехопадение, увлекшись любовными перипетиями, которые привели к сексуальным проблемам. Разумеется, анализанд при первой же встрече станет рассказывать терапевту о своих проблемах, проецируя их на предмет своей любви. Первое, что необходимо сделать, — это освободить анализанда от оков материи. Поэтому аналитик должен сказать ему, что необходимо оставить в покое мисс Икс и заняться проблемами самого анализанда.

Prima materia (первичная материя, исходное вещество) нуждается в непрестанном промывании и перегонке и поэтому первая стадия алхимического процесса предполагает многократную перегонку, промывку и очистку. В данном тексте упоминается девятикратное повторение этих операций. В других текстах говорится о пятнадцатикратном повторении. Существуют тексты, в которых сказано, что этот процесс длится десять лет. Действительно, этот процесс длится очень долго, предполагая, порой, многократное возвращение к одной и той же проблеме и ее рассмотрение с различных точек зрения. Поэтому в алхимических трактатах неизменно отмечается вероятность того, что реализация первой стадии алхимического процесса потребует бесконечного повторения операций. В этом отношении алхимический процесс имеет сходство с процессом психологическим К сожалению, мы непрестанно оказываемся во власти наших, неизжитых комплексов, которые требуют от нас многократного исследования. Благодаря этому тяжкому труду материя становится белой.

Белизна предполагает абсолютное очищение; она неуязвима для грязи. Пользуясь терминологией, мы, порой не задумываясь, называем этот процесс устранением проекций. Но устранение проекций — это задача отнюдь не простая. Это очень сложная и трудная задача, потому что она не сводится к простому пониманию того, что мы осуществляем проекцию, которая якобы гарантирует, что в дальнейшем мы не будем этого делать. Чтобы предотвратить возвращение проекций, необходимо пройти длительный процесс внутреннего развития и осознания. После устранения проекций исчезает дестабилизирующий эмоциональный фактор.

Когда проекция действительно устранена, человек успокаивается, обретает способность объективно рассматривать события. Теперь он может не только объективно и спокойно рассматривать конкретную проблему или фактор, но и в известной мере практиковать активное воображение без постоянного эмоционального напряжения и неразберихи. Это состояние соответствует стадии альбедо (albedo). На этой стадии впервые достигаются покой, объективность и философская отрешенность. Человек занимает позицию аи dessus de la melee; он способен стоять на вершине горы и бесстрашно взирать на бушующую внизу бурю



ris62.jpg


Рис. 67. Изображение алхимика, предавшегося созерцанию в исходном состоянии нигредо (nigredo). В психологическом отношении это состояние соответствует саморефлексии, вызванной конфликтом и депрессией.

Итак, в сознании алхимиков «поселение» означает следующее: материал, с которым работали алхимики, достиг состояния чистоты и единства; теперь они могут приступить к синтезу. После выплавки металлов из рудных минералов металлы подвергались чистке, которая символизировала аналитическую работу. Далее следовала стадия химического синтеза. Стадии алхимического процесса точно соответствуют аналитической и синтетической стадии психоаналитического процесса. Стадия альбедо (albedo) замечательна тем, что трудная часть работы осталась позади, поэтому алхимикам теперь остается лишь поддерживать огонь (процесс). И тем не менее процесс перехода от нигредо (nigredo) к альбедо (albedo) повторяется многократно. В данном тексте — семь раз.

Следующая притча, как и предыдущая, начинается с описания состояния нигредо (nigredo). Затем идет описание всего процесса перехода к состоянию альбедо (albedo). Один и тот же предмет рассматривается под разными углами зрения, что соответствует нашим переживаниям. В психоаналитическом процессе мы часто отходим от волнующей нас проблемы, обретаем душевный покой и целостность, полагая, что худшее осталось позади. Но проходит три недели и все начинается сначала, как будто ничего не было достигнуто. Для закрепления опыта и достижения конечного результата приходится много раз повторять весь процесс перехода от одного состояния к другому.

Вопрос: Когда алхимики стали высказывать сомнения по поводу самой проекции?

Доктор фон Франц: Я полагаю, что у интересующего нас автора не было сомнений по этому поводу. Первые сомнения появились в конце XV или в начале XVI вв. Разумеется, это не точная дата, так как алхимики продолжали свое дело и после XVI века, но некоторые из них начали испытывать сомнения гораздо раньше. В целом можно утверждать, что сомнения впервые появились в эпоху Возрождения, после которой алхимический символизм утратил форму подлинного символического переживания и превратился в аллегорию. В дальнейшем древние трактаты рассматривались аллегорически.

Сторонниками аллегорического подхода были В. Валентин и М. Майер, розенкрейцеры и масоны. Как и розенкрейцеры, масоны до сих пор используют символы как аллегории. Они дают каждому символу вполне рациональное объяснение. Некоторые масоны истолковывают символы с позиций химии, не упоминая образы жениха и невесты, которые, по их мнению, просто составляют неотъемлемую часть цветистого слога алхимических трактатов.

Однако существовали алхимики, которые пользовались символическим языком, не прибегая к химической терминологии. В таких случаях можно говорить о наличии проекций, поскольку здесь заявляет о себе элемент сомнения. Алхимики больше не верили, верили наполовину или притворялись, что верят в возможность обнаружить в материи нечто духовное. Отсутствие чистоты в подходе привело к появлению полурелигиозного стиля, характерного для омерзительного бахвальства золотых дел мастеров. В данном тексте есть элемент инфляции, но нет никакого шарлатанства. В отличие от данного текста, сочинения В. Валентина написаны высокомерным слогом золотых дел мастера. Но в конце XVI века жил и настоящий алхимик, Жерар Дорн. Я полагаю, что примерно в это время и появились первые сомнения, хотя тогда еще существовала так называемая архаическая идентичность, т. е. полагали, что Мудрость Божья действительно заключена в материи. В основе этой искренней веры лежала архаическая идентичность.

Во второй притче описаны наводнение и смерть, которые были вызваны и устранены одной и той же женщиной.

«Когда море всей своей массой устремилось ко мне и потоки его потекли по лицу моему, когда стрелы мои опьянели от крови и покои мои стали благоухать изысканным вином, когда амбары мои наполнились зерном, когда жених с десятью мудрыми девами вошел в брачные покои мои, когда тело мое насытилось от прикосновения жениха, когда Ирод истребил всех младенцев в Вифлееме и Рахиль оплакала всех детей своих, когда свет вышел из тьмы и солнце справедливо засияло на Небе, тогда Бог послал сына Своего, которого Он прочит в наследники мира и через которого Он сотворил мир, и которому Он однажды сказал: «Ты есть Сын мой, в день сей породил Я Тебя». Три царя принесут драгоценные дары Ему.

В тот, сотворенный Господом день мы возрадуемся, ибо сегодня Бог сострадает моей печали, Бог, правящий в Израиле. Сегодня смерть была изгнана женщиной, которая привела смерть в мир, и рухнули запоры на вратах ада. Смерть не будет править миром и врата ада не устоят, ибо найдена будет десятая, потерянная драхма и сотая овца будет возвращена из пустыни домой и число братьев наших среди падших ангелов восстановится полностью. В сей день, сын мой, ты будешь счастлив, ибо не будет больше плача и страданий, так как прошлое ушло навсегда.

Имеющий уши да слышит голос духа учения, вещающего сынам о мудрости женщины, которая привела в мир смерть, а потом изгнала ее. По этому поводу философы говорят так: «Забери душу его и снова верни ему душу его, ибо разложение одной вещи есть рождение вещи другой«; отсюда следует, что необходимо удалить влагу, вызывающую порчу, и восполнить ее с помощью естественной влаги, оживив и приведя ее к совершенству».

Эта притча, как и предыдущая, начинается с описания катастрофы — наводнения и избиения младенцев в Вифлееме. Но, в отличие от предыдущей притчи, которая также начинается с описания нигредо (nigredo), а следовательно несчастья, здесь содержится более подробное описание положительных моментов. В частности, здесь описаны любовный союз, появление жениха в брачных покоях и беременность женщины. Далее следует довольно тривиальное указание на рождение Христа, которому волхвы принесли свои дары, и наконец описывается ликование по поводу победы над смертью, которую венчает рождение Христа.

Хотя в этой притче повторяется описание процесса, тем не менее здесь звучит уже более оптимистическая нотка, чем в предыдущей притче. Катастрофа разразилась в момент рождества; иными словами, когда нигредо (nigredo) достигло пика, в недрах бессознательного зародилось нечто новое. В разгар катастрофы, депрессии и замешательства родился новый символ Самости. Поскольку этот символ родился в сфере бессознательного, автор еще не осознает, что произошло, и лишь смутно чувствует, что хотя он и находился в состоянии ужасной депрессии, и анима пала на землю, тем не менее нечто новое родилось.

В своих комментариях по поводу рождения божественного ребенка доктор Юнг отмечает, что при рождении героя — а рождение Христа не является исключением — неизменно происходит активизация деструктивных сил. Поэтому при наличии у того или иного лица тенденции к самоубийству она достигает наибольшей силы в момент наступления так называемого кризиса исцеления. В состоянии глубокой депрессии или совершенно шизоидной потери ориентации опасность самоубийства бывает реальна только в исключительных, редких случаях. Но когда кризис миновал, и пациент уже стоит на пороге выздоровления, нередко появляется серьезная опасность самоубийства. Вот тут-то и необходимо следить за пациентом днем и ночью. Это хорошо известно работникам психиатрических клиник.

Разумеется, я привела пример экстремальной ситуации, которая, хотя и в менее драматической форме, встречается в аналитической работе. Я называю такую ситуацию последней атакой дьявола. Дьявол видит, что проигрывает игру, и поэтому бросается в последнюю отчаянную атаку. Когда в борьбе с деструктивным анимусом женщина, постепенно накапливая силы, начинает оказывать ему сопротивление, это еще не значит, что битва выиграна, так как он все еще бродит где-то рядом; дьявол еще не изгнан полностью; ситуация, быть может, лишь обострилась, и скоро пробьет час последней атаки, которая, как правило, бывает настолько яростной, что создается впечатление, будто все придется начинать сначала, все завоеванные позиции потеряны и дьявол неистовствует, как прежде.



ris63.jpg


Рис. 68. Изображение дьявола в виде эфирного духа и безбожного разума, символизирующего негативное мужское начало (деструктивный анимус).

Вообще говоря, последняя атака дьявола служит добрым предзнаменованием, поскольку это означает, что силы ада слабеют; дьявол использует последние резервы. Расставание с невротической позицией всегда вызывает чувство грусти. Никому не удавалось выйти из невротического состояния без этого чувства, так как невроз, к сожалению, невротику приятен, и он неохотно расстается с этим состоянием. Поэтому на последней стадии, на которой необходимо раз и навсегда распрощаться с инфантильностью (или с мнением анимуса), неизменно возникает кризис. Примеры этому можно найти в мифологии. Так, например, силы тьмы неистовствуют с особой яростью, когда рождается Спаситель. В христианском мифе это неистовство проявилось в избиении невинных младенцев в Вифлееме. Разумеется, божественное дитя спасается от гибели. В таких случаях последняя атака сил тьмы направлена против чего-то нового, только что родившегося, но уже настолько могучего, что уничтожить его невозможно.

Автор подкрепляет эту мысль примером, отметив, что во мраке рождается свет. Как вы помните, в любовном послании солнца к луне, приведенном в трактате Сеньора, также сказано, что свет родится в абсолютной тьме, когда Бог пошлет сына Своего. Затем идет описание события, которое можно было бы назвать усыновлением Христа Богом. Когда Св. Иоанн крестил Христа, отверзлись небеса, спустился голубь и с небес раздался глас глаголящий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в котором Мое благоволение». В тот миг стало ясно, что Христос — сын Бога.

Бог представлен здесь в женской ипостаси, в виде Мудрости Божьей, тогда как сына его представляет сам автор. Поэтому мы вправе говорить о повторении жизни Христа. Значит, архетипическая фигура, вторгшаяся в сознание автора, признала в нем своего сына. Автор становится сыном Мудрости Божьей, а затем, обобщая свой опыт, приходит к заключению, что это была смерть, вызванная женщиной и ею же изгнанная.

Официальная церковь усматривает здесь следующую аллегорию: женщиной, которая привела в мир смерть, была Ева, вкусившая райское яблоко, а женщиной, изгнавшей смерть, — Дева Мария. Она изгнала смерть, когда родила Христа. Итак, согласно патриархальной традиции, существуют две женщины: Ева, которая привела в мир смерть, и Дева Мария, которая изгнала смерть из мира. Наш текст необычен для XIII века, поскольку автор осмелился сказать, что та, которая привела в мир смерть, и та, которая смерть из мира изгнала, суть одна женщина. Ева и Мария — единое существо.

В тексте все настолько запутано, что понять автора очень трудно. Но такая форма изложения для него характерна. Он рассказывает о потрясающих вещах, но настолько прекрасным библейским языком, что невольно забываешь, что он говорит вещи для средневековья ужасные.

Я полагаю, что автор говорил это совершенно бессознательно. Образ бессознательного настолько овладел его психикой, что он вещал о компенсаторной истине, не вполне понимая всю чудовищность своего сообщения. Он просто рассказывает о своих переживаниях. Женщина, которую он принял за Мудрость Божью, убила его, а затем вернула к жизни. Поэтому автор называет ее женщиной, которая принесла смерть и затем возродила жизнь. Он поясняет эту мысль, пользуясь алхимической терминологии: «Отбери у него душу и затем верни ему душу, отбери губительную влагу и напитай ее естественной влагой. Так достигается, совершенство».

Словосочетание «извлечение души» (extractio animae) обозначает на языке алхимиков дистилляцию. При выпаривании химическое вещество приобретает парообразную форму, которая символизирует душу данного вещества. Если подвергнуть ее коагулированию или осаждению, она вернется в тело. Здесь также уместна и аналогия с влагой, ибо вредную влагу подвергают с помощью огня дистилляции, а затем в сосуд наливают влагу животворную.

Описание этого процесса приводится во многих алхимических трактатах. В частности, говорится о необходимости сжечь все дотла (зола — самая сухая субстанция на земле). Тому, кому доводилось заливать золу водой, известно, как много влаги она впитывает. Поэтому алхимики говорят о необходимости сжечь все дотла, чтобы быть уверенным в том, что вредная влага полностью испарилась из вещества. Затем золу поливают водой, чтобы она затвердела.

Заливая водой пылевидные частицы золы, мы питаем их живой влагой. Этот процесс соответствует аналитической работе, поскольку аналитик действительно удаляет вредную влагу, которая, выражаясь профессиональным языком, обозначает различные виды бессознательного, недоступные нашему пониманию бессознательные элементы, которые не позволяют человеку жить свободно. Мы ведь даже не знаем, в какой мере бессознательные предположения и чувства мешают нам жить. Роль бессознательных предположений более очевидна постороннему человеку, чем самому предполагающему субъекту. И если затронуть бессознательный элемент в душе другого человека, он скажет: «Но я полагал…», потому что это было для него всего лишь предположением.

Существует много людей, которые живут значительно ниже уровня своих духовных возможностей лишь потому, что считают себя ничтожествами. Они настолько уверены в своей никчемности, что даже не ставят под вопрос это предположение. Это настолько для них очевидно, что им и в голову не приходит обсудить этот вопрос с психоаналитиком, так как они считают, что здесь обсуждать нечего. Но сновидение может показать, что они в действительности думают, и тогда они испытывают изумление. Здесь проявилась пагубная влага, в их психологическую систему вкрался момент бессознательного, который у женщин принимает форму мнений анимуса или теневых влечений. Это настолько очевидно, что человек даже не думает об изгнании бессознательного, и поэтому задача анализа сновидений состоит в обнаружении таких элементов. В известном смысле человек испытывает потрясение, когда сознает, что другой человек придерживается иного мнения по вопросу, ответ на который всегда казался первому очевидным.

Мы привели одно из многих возможных толкований того, что может означать пагубное бессознательное. Бессознательное ощущение (или определенный способ мышления) это и есть та вредная влага, на которую мы не обращаем внимания. Цель психоаналитического процесса — выпарить вредную влагу. Сновидения позволяют локализовать проявление вредной влаги. Но если мы слишком долго задерживаемся на стадии анализа, мы проходим мимо весьма существенного момента в процессе, который необходимо вести в течение какого-то ограниченного времени, поскольку слишком длительный процесс лишает людей спонтанности.

Вероятно, всем аналитикам приходилось встречать людей, у которых этап анализа затянулся надолго и привел их к потере спонтанности. Прежде чем поприветствовать аналитика, они сообщают ему о том, что они спроецировали на него аниму. Они приходят к аналитику и сообщают, что они ненавидят одного господина и уверены в том, что это проекция тени. Но разве один человек не может просто испытывать неприязнь к другому? Затянувшийся процесс анализа приводит к возникновению второго невроза, который представляет собой довольно распространенную форму заболевания и с большим трудом поддается лечению. Поэтому второй невроз можно назвать второй фазой, возвращением к воде жизни, возвращением к спонтанности, возвращением к непосредственному, естественному образу жизни, при условии, что не забывается то, что удалось узнать на предыдущих этапах.

Если выбравшись из воды и обсохнув на солнышке, мы вновь прыгнем в воду, такой прыжок может закончиться неприятностями. Разумеется, можно просто погрузиться в прежнее состояние, но такое погружение не заслуживает похвалы. К прежнему состоянию необходимо вернуться, сохраняя опыт аналитического сознания, поддерживая контроль над анимой и тенью. Поэтому вторая фаза — это фаза сознательной спонтанности, в которой участвует сознание. Задача эта весьма непростая, поскольку намного легче продолжить анализ или постепенно погрузиться в прежнее состояние бессознательности.

Вопрос: Разве не аналитик повинен в том, что анализанд слишком долго задерживается на стадии анализа? По сути аналитик перегружает анализанда интерпретациями, не позволяя ему остаться наедине со своим процессом.

Доктор фон Франц: Я бы так не сказала. Избыточность интерпретаций, как мне кажется, способна усугубить ситуацию. Вообще говоря, мой опыт показывает, что такая избыточность не является единственной причиной аналитической перегрузки анализанда. Я знаю аналитиков, которые занимают абсолютно пассивную позицию и отличаются умением избегать вторжений в процесс. И все же их анализанды испытывают аналитическую перегрузку, потому что они (анализанды) сами перегружают себя анализом. То, что вначале играло положительную роль, а именно — потребность локализовать, обдумать и понять происходящее, воспринимается теперь как единственное спасение. Они отделались от проблемы размышления над ней. Рефлексия оказала вначале целительное воздействие, поэтому анализанды продолжают рефлективный процесс и упускают тот момент, когда уже необходимо остановиться.

Я полагаю, что каждый пациент должен непременно пройти стадию аналитической перегрузки, которая является неотъемлемой частью работы психоаналитика и должна быть достигнута, поскольку обеспечивает сознательное возвращение к предыдущей стадии. Другими словами, на этой стадии пациент должен осознать свою потребность вернуться к спонтанности и постоянно делать это, ибо в противном случае возвращение произойдет бессознательно.

Алхимик Жерар Дорн говорит, что анима застревает в теле человека, как в ловушке, и ему, приходится прилагать умственные усилия, чтобы извлечь аниму из тела, но тогда умирает тело. В качестве примера он упоминает монаха, который, удалившись от мира и предавшись созерцанию, с помощью аскезы извлекает свою аниму из тела. Если монах продолжает этот процесс, он умирает. Если мы отвергнем тело, то не сможем жить, поэтому теперь нам необходимо вернуть тело.



ris64.jpg


Рис. 69. Тайное содержание алхимической работы: алхимик со своей мистической сестрой или подмастерьем (soror mystica) ловит на удочку (в центре) Нептуна (анимус, бессознательное мужское) и (внизу) русалку (анима, бессознательное женское). Рыбная ловля — один из широко распространенных мотивов сновидений, имеет отношение к процессу осознания бессознательных, мнений и чувств.

Представим себе, что ум, тело и душа являются сущностями. Христианин ставит ум немного выше других сущностей. Ум олицетворяет для него благие намерения и позитивную программу жизни. С помощью аскетической практики такой человек может извлечь свою аниму из тела. Дорн сравнивает этого человека с монахом, который предается созерцанию вместо того, чтобы жить. В таких случаях ум извлекает аниму из тела, а тело остается лежать мертвым. Тело ничего сообщить не может, потому что проекция была полностью устранена. Это состояние олицетворяет абсолютную ментальную интроверсию — unio mentalis между разумом и анимой. Дорн говорит, что он не хочет останавливаться на этом этапе, ибо что тогда произойдет с несчастным телом? На этом этапе, по мнению Дорна, возникает опасность, поэтому теперь следует возродить тело. Но если ум и душа немного приблизятся к телу, они тотчас упадут в него, ибо тело действует, как магнит, и тогда весь труд пойдет насмарку.

Из сказанного следует, что к процессу соединения анимы с телом необходимо подходить с величайшей осторожностью. Дорн осуществлял этот процесс с помощью «химического» акта воображения: вместо резкого погружения анимы в тело, необходимо тело также поднять на более высокий уровень, и тогда состоится воссоединение анимы с телом, но уже в новом состоянии. Мнение Дорна равносильно утверждению о том, что человеку необходимо забыть о таких вещах, как проекция и тень, и просто продолжать жить.

Я полагаю, что состояние аналитической перегрузки необходимо реализовать, так как оно позволяет правильно (а не по старой схеме) осуществить unio corporis. Аналитик неумышленно допускает ошибку, которую при определенных обстоятельствах необходимо учитывать, чтобы своевременно вернуться к предыдущему этапу. Ошибка, на которую способен аналитик, продиктована неведением, он не знает, что необходимо вернуться к предыдущему этапу, и когда сновидения сигнализируют о необходимости изменить ход процесса, аналитик не обращает на это никакого внимания.

Мне вспомнился сон анализанда, который испытал аналитическую перегрузку. Ему приснилось, что он находится подле водоема, на берегу которого некий человек ловит рыбу. Увидев в водоеме прекрасную золотую рыбку, он просит рыболова поймать ее. Но рыболов, оказавшийся довольно грубоватым человеком, отвечает отказом и советует анализанду прыгнуть в воду и поплавать вместе с рыбкой. Этот замечательный пример демонстрирует, что настало время возвращаться на предыдущий этап. Вряд ли бессознательное могло выразиться более ясно, чем в этом случае. Прыгнуть в воду и присоединиться к рыбе вместо того, чтобы выловить ее, представляется совершенно противоестественным, contra naturam, но вряд ли кто-нибудь сможет найти пример, более удачно иллюстрирующий процесс возвращения к предыдущему этапу. Наш анализанд был тем человеком, который прошел у фрейдиста восьмилетний курс психоанализа и теперь должен плавать в водоеме вместе с рыбой. Я полагаю, что этот пример имеет непосредственное отношение к устранению вредной влаги и возвращению влаги естественной. Он символизирует возвращение к потоку жизни. В следующей притче сказано:

«Мне явит милость тот, кто собьет запоры с дверей моих и освободит свет, кто снимет с меня оковы в моей обители мрака и даст алчущей душе моей хлеба и меда, и пригласит меня к трапезе, чтобы я спокойно отдохнул и дары Духа Святого пребывали на мне. Сей человек соберет меня по частям со всех стран света и омоет меня чистой водой, дабы очистилась я от моего тяжкого прегрешения и освободилась от полуденного демона.

Во всем теле моем, от пяток до затылка, не осталось места здорового. Меня очистят от тайной и явной скверны, чтобы я забыла о своих прегрешениях, ибо Бог помажет меня елеем и даст мне дар проникновения и разжижения в день воскресения моего, когда Он меня прославит. Ибо род будет приходить и уходить, пока не придет тот, кто послан освободить меня из темницы, в которой мы просидели семьдесят лет подле моря Вавилонского, стеная и не играя на арфах, потому что дщери Израилевы горды, высокомерны и блудливы.

Тогда Господь оголит головы дщерей Сиона, с Сиона придет закон, и слово Господа придет из Иерусалима. В тот день семь женщин схватят одного мужчину и скажут: «Мы ели хлеб наш и покрывали себя одеждами нашими, почему ты не остановишь кровь нашу, которая льется, яко вода в Иерусалиме?» И они получат божественный ответ: «Подождите еще немного, пока не восполнится число братьев наших, и тот, кто останется в Иерусалиме, будет спасен и прегрешения дщерей Сиона будут смыты духом мудрости и озарения. Десять акров виноградников дадут одно ведро вина, и тридцать мер зерна дадут три бушеля».



ris65.jpg


Рис. 70. Воссоединение Души с Телом (Уильям Блейк). Алхимическая стадия реанимации тела (после отделения духа от материи) соответствует психологической цели, достижению «сознательной спонтанности», т. е. участию в потоке жизни на сознательном уровне, хотя и не применяя анализ к происходящему.

Тот, кто понимает это, обретет в вечности непоколебимую веру. Имеющий уши да слышит то, что дух знания говорит сынам мудрости о Вавилонском пленении, длившемся семьдесят лет, о котором философы говорят: «Семьдесят предписаний имеют множество аспектов»».

Эта глава не столь интересна, как другие, поэтому я остановлюсь на ней лишь вкратце. В ней прослеживается идея освобождения из тюрьмы и упоминаются дщери Иерусалима, которые вели себя высокомерно, расточительно, и поэтому им надлежало очиститься от скверны и понести наказание от духа мудрости и понимания. Упоминается и Вавилонское пленение, в котором человек должен пробыть семьдесят лет, пока не освободится. Затем говорится о воскресении этого узника: «В день моего воскресения выйду я на волю, когда Бог прославит меня». Аналогия с предыдущими главами здесь вполне очевидна, но если там негативный аспект был представлен черным облаком, наводнением и избиением младенцев, то здесь его олицетворяют заключение в темницу и наказание за высокомерие. Но по прошествии некоторого времени узник будет освобожден.

Вероятно, обращает на себя внимание неоднократное упоминание числа семь. Прежде упоминались семь звезд, а теперь — семьдесят лет Вавилонского пленения. С точки зрения символики чисел число семь символизирует эволюцию, поскольку существуют семь планет — пять планет солнечной системы, солнце и луна, — влияющих на гороскоп человека. Семь дней составляют неделю, после окончания которой недельный цикл повторяется. Кроме того, число семь всегда ассоциировалось с поступательным развитием. Поэтому в рассматриваемой главе фактор времени приобретает особое значение. Это связано с проблемой срока пребывания в заточении, которое впоследствии преобразуется в освобождение и воскресение.

Фактор времени компенсирует результат нашего переживания бессознательного, иными словами, искупает сознательное чувство нетерпения. Испытывая это чувство, пациенты всегда беспокоятся, ищут причину, мешающую им продвигаться вперед в лечении. Иногда приходится объяснять пациентам, что им следует оставаться в депрессивном состоянии и решать свои проблемы, пока они не исчезнут. На вопрос пациентов о том, сколько им понадобится времени, чтобы избавиться от своих симптомов или проблем, можно дать только один ответ: столько времени, сколько необходимо для того, чтобы произошло эволюционное развитие. Если подойти к этому вопросу с точки зрения звездного времени, то можно сказать, что сроки данного процесса установить невозможно. Этот процесс может быть и кратковременным и длительным, потому что, как отмечает доктор Юнг, человек не решает конфликты, а просто перерастает их масштабы.



ris66.jpg


Рис. 71. Изображение алхимического цветка с семью лепестками, символизирующего семь планет и семь стадий трансформации. В психологическом контексте цветок соотносится с «эволюцией во времени», медленным процессом роста сознания.

Проблема, подчеркнутая в нашем тексте, несомненно, относится к числу неразрешимых. Автор может лишь перерасти ее масштабы в процессе внутренней трансформации. Этот процесс предполагает бесконечное возвращение к одной и той же проблеме. Число возвращений символизирует эволюционное развитие. Судьба распорядилась так, чтобы автор столкнулся с проблемой, которую он не мог решить на интеллектуальном уровне. Продолжить внутреннее развитие он сможет лишь тогда, когда восстановит душевное равновесие, если ему хватит на это времени. Но если автором текста был Фома Аквинский, значит он умер в самый разгар восстановительного процесса.

Наряду с мотивами смерти и воскресения в тексте появляется идея вечной жизни. Так, например, в тексте сказано, что тот, кто услышит эти слова, обретет вечную непоколебимость. Когда человек воскреснет, он обретет способность проникновения. «Способность проникновения» — это весьма странное выражение, потому что, начиная с эпохи древней Греции, предполагалось, что философский камень обладает способностью проникать в каждую вещь. Это представление связано с идеями египетского похоронного обряда и жизни после смерти.

Египтяне полагали, что тот, кто превратится после смерти в Озириса, т. е. пройдет весь ритуал возрождения, приобретет способность появляться в любом виде в любое время. Иными словами, египтяне допускали, что мертвые могут покидать гробы, гробницы пирамид, принимать любой вид и разгуливать среди бела дня. Они могли появляться в виде крокодила и лежать на солнышке на берегу Нила, способны летать подобно ибису.

Высшая цель воскресения мертвых, как полагали египтяне, заключалась в обретении способности свободно принимать любую форму, перемещаться в материальном мире и проходить сквозь все преграды. Это напоминает способность призрака проходить сквозь закрытые двери и принимать по своему желанию любой облик. Согласно древнеегипетским молитвам по усопшим, высшая цель жизни после смерти заключается в приобретении именно такой возможности. Алхимики соединили эту идею со своим представлением о философском камне, которая заключается в том, что человек несет в себе божественную, бессмертную сущность, для которой не существует никаких материальных преград. В основе этого представления лежит ощущение того, что за порогом смерти жизнь не останавливается.

Я расскажу историю человека, который перенес тяжелую операцию. Очнувшись от наркоза и почувствовав себя хорошо, он выбрался из кровати и пошел по больнице. Он не испытал особого потрясения, когда заметил, что способен проходить сквозь закрытые двери. Впрочем, он не очень серьезно отнесся к этому открытию. Очевидно, оно не вполне дошло до его сознания. Он вышел из больницы на улицу, и тут неожиданно раздался голос: «Если ты собираешься вернуться, возвращайся сейчас или никогда. Поторопись!» Он в панике бросился в больницу и в этот момент действительно очнулся от анестезии, услышав голос врача: «О боже! Мы чуть было не потеряли его!» У больного отказало сердце, и врачи с помощью массажа сердца вернули его к жизни именно в тот момент, когда он услышал голос. Однако в субъективном восприятии больного этот эпизод отразился как выход из больницы, причем прохождение сквозь закрытые двери было полуосознанно воспринято как странное событие.

Здесь речь идет о парапсихологии; призрак способен проходить сквозь закрытые двери. Однако сообщения о парапсихологических явлениях не следует рассматривать с психологической точки зрения.

Мы можем доверять или не доверять таким сообщениям, но мы не вправе строить анализ на их основе. Быть может, именно такие впечатления послужили толчком к широкому распространению представления о том, что призрак (пережившая смерть душа) способен проходить сквозь материальные объекты. В странах, в которых сильна вера в призраки, люди убеждены, что призраки способны проходить сквозь материальные объекты. Это часто служит в качестве доказательства нематериальности и бессмертия души.

Если мы проанализируем данный опыт не как впечатление умирающего, а как переживание существа, полного жизни, то необходимо учитывать воздействие бессознательного на окружение субъекта, испытывающего подобные ощущения, которое носит спонтанный характер. В основе такого переживания лежит связь индивида с Самостью, ибо Самость начинает оказывать определенное воздействие на других людей. Как только у индивида появится намерение оказывать такое воздействие, оно обычно реализуется. Разумеется, воздействие может быть реализовано и непреднамеренно. При наличии внутренней связи с Самостью индивид способен постигать или проникать сквозь (penetrate) любые жизненные преграды. Поскольку он не увязает, не «зацикливается» — как мы сейчас выражаемся — в них и шествует «по жизни свободно. Это означает, что существует некое, сокровенное, неизменное и не подверженное эмоциям ядро личности. Поэтому когда с индивидом происходят ужасные вещи, то; первой его реакцией на них будет не мысль или физическое действие, а интерес к смыслу происходящего.

Какая-то часть личности постоянно сохраняет настороженность, сосредоточенность на смысловой значимости жизненных событий, поэтому личность не способна бессознательно раствориться в событии, стать его рабом. Психологическое рабство является одним из эмоциональных факторов и имеет отношение к эмоциональной или инстинктивной сфере. Когда индивид оказывается во власти проекции, например любви или ненависти, он не в силах самостоятельно выйти из сложившейся ситуации и говорит: «Извините, но я ничего не могу поделать с собой».

Описанную ситуацию можно сравнить с тюрьмой, которая олицетворяет любой психологический фактор, способный вызвать ощущение западни. Если индивид сознает Самость, непрестанно и бдительно следит за ней, он не попадает в психологическую зависимость от ситуации. Существует сокровенная часть личности, которая остается свободной от психологического рабства. Состояние беспомощности, ощущение психологического тупика, в который загоняют индивида его собственные внутренние процессы, приводит к стабилизации внутреннего ядра личности. Здесь уместна аналогия с философским камнем, который в символическом виде формируется на основе устойчивого внутреннего переживания.

Вопрос: Можно ли провести параллель между этим высказыванием и тем, что вы говорили об аналитической перегрузке человека, который был вынужден прыгнуть в водоем с золотой рыбкой? Ведь этот человек также находился как бы вне переживания.

Доктор фон Франц: Да, но если он теперь вернется в пруд и станет плавать вместе с рыбой, то не будет думать, что он рыба, не будет вовлечен в существование рыбы. Индивид возвращается к наивному переживанию, которое не властно его поработить. Если воспользоваться метафорой сновидения, тогда эту мысль можно выразить следующим образом: возвращение в водоем означает полное и спонтанное погружение в переживание, но что-то остается за пределами переживания, как будто вторая часть личности ведет постоянное наблюдение за происходящим.

Если воспользоваться терминологией восточной философии, то можно сказать так: одна часть личности продолжает жить спонтанной жизнью, а другая часть постоянно сосредоточена на Дао. Если мы способны до такой степени отрешиться от жизни, значит мы достигли бессмертия. Это состояние не в силах изменить даже смерть, поскольку смерть принимает форму случайного события, которое не затрагивает ядро личности, и поэтому, по крайней мере на субъективном уровне, воспринимается человеком как состояние бессмертия.

Вопрос: Прыжок в воду можно сравнить с сознательным погружением в бессознательное, не так ли?

Доктор фон Франц: Нет, не всегда. В рассматриваемом случае прыжок в воду, пожалуй, символизирует резкий, сознательный переход к определенному переживанию, переживанию жизни. У интроверта дело обстояло бы именно так. В данном случае прыжок в воду символизировал не резкое погружение в бессознательное, ибо этот человек давно уже его совершил, а погружение в жизнь, возвращение к жизни, в которой нет места для размышлений об аниме.

Замечание: Речь идет о реке жизни.

Доктор фон Франц: Да, погружение в реку жизни.

Вопрос: Но разве спонтанность совместима с сознательностью?

Доктор фон Франц: Да, совместима. Но к этому парадоксу — сознательной спонтанности — еще предстоит прийти. Спонтанность сопровождается незначительной заторможенностью. Сознательность как бы становится заторможенной спонтанностью. Представим себе реальную ситуацию. Мы испытываем раздражение и намереваемся дать выход своим чувствам, поскольку чувство раздражения возникло у нас спонтанно и мы хотим остаться искренними. Тем не менее мы не приходим в ярость, потому что это означало бы, что мы оказались в ее власти. Напротив, мы контролируем свое чувство. Мы делаем паузу, принимаем положительное или отрицательное решение, рассчитываем время и даем выход своему чувству. В этом и заключается парадокс сознательной спонтанности.

Посторонний человек может обвинить нас в притворстве, заявив, что в действительности мы не рассердились. Тем не менее это было искреннее раздражение, но сознание полностью контролировало его и в этом отношении наше чувство было сознательно активным. В этом заключается парадокс: чувство сознательно активно и тем не менее спонтанно. Я бы назвала такую деятельность сознательной спонтанностью. Полная спонтанность всегда подразумевает, что индивид знает, что он делает.

Замечание: В сновидении вода была прозрачной. Значит, она не могла символизировать бессознательное.

Доктор фон Франц: Вы правы. В рассматриваемом случае вода символизировала не бессознательное, а — жизнь. Данный человек был интровертом и испытал столь значительную аналитическую перегрузку, что утратил интерес к жизни и просто вынужден был заново учиться «ходить» и жить вопреки всему, что он узнал.

Приведу пример из жизни данного человека. На работе у него был ужасный начальник, грубый солдафон, который орал на подчиненных, когда они не выполняли работу вовремя. Он обращался с людьми, как с собаками. Естественно, что такое обращение производило на подчиненных эффект кастрации. У моего анализанда спонтанно возникло желание нанести ответный удар. Но именно это он и не мог позволить себе. Он непрестанно анализировал свою агрессивность и убеждал себя в том, что начальник является для него лишь теневой фигурой. Поэтому прыжок в воду, в частности, символизировал реализацию агрессивности, для которой нужно было выбрать подходящее время, потому что, ударив своего начальника, анализанд мог лишиться работы. Ответный удар необходимо было точно рассчитать. И вот однажды, когда начальник закричал на него, он крикнул в ответ, что не потерпит такого обращения и, хлопнув дверью, вышел из кабинета.

После этой стычки начальник пригласил анализанда на ужин, сказал, что анализанд — настоящий мужчина и помирился с ним. Таков был результат прыжка в воду, погружения в поток жизни вместо непрестанного анализирования своей агрессивности и омерзительности своей агрессивной тени. Но он должен был осознанно прыгнуть в поток жизни, поскольку наивная, спонтанная реакция требовала избить начальника, а это было излишним.



ris67.jpg


Рис. 72. Алхимики за работой на различных стадиях процесса. Просветление персонифицировано солнцем (слева внизу), которое держит в руке золотой цветок. символизирующий философский камень.