6. «Семейные системы» церковных общин

Дэйв Кардер

Вовсе необязательно посещать много церквей, чтобы понять: каждая церковная община, каждый приход имеет свое лицо, свой неповторимый характер. Под словом «характер» я подразумеваю систему, по которой церковь строит отношения с внешним миром, ведет внутренние дела и устанавливает иерархию ценностей для своих членов.

Любой из нас способен довольно быстро определить, сможет ли он «вписаться» в ту или иную христианскую общину. Это очень важно: ведь чем лучше человек совместим с общиной, чем больше у него «точек соприкосновения» с ее жизнью и с жизнью ее членов, тем естественнее он себя чувствует и тем выше уровень его преданности Церкви и Христу. Итак, для Церкви важна наша преданность, а для нас — насколько та или иная община станет нашей подлинной семьей. Но что же представляют собой «точки соприкосновения», которые, собственно, и определяют, станем ли мы настоящими членами данной общины? Можно ли как–то оценить степень совместимости, которая необходима, чтобы мы смогли полноценно включиться в церковную жизнь? И каким образом происходит наше вхождение в общину?

Поиск церковной общины

Как было описано в третьей главе, ВДДС неосознанно ищут спутника жизни, с которым они смогут практиковать модели отношений, усвоенные в то время, когда они росли и взрослели в дисфункциональной семье. То же самое происходит и при выборе церкви: человек ищет такую общину, которая живет и действует по знакомым ему схемам отношений. Выбор церкви, которую человек посчитает привлекательной, определяется паттернами отношений между членами семьи, где он вырос, а также фигурами, символизировавшими в ней власть. И это естественно — ведь об отношениях и авторитетах он больше ничего и не знает. Например, подавляющее большинство людей, выросших в семьях, где отец вел себя очень властно и ни перед кем не отчитывался, в конце концов остаются в церквях, священники которых практикуют похожее руководство. Под словами «в конце концов» я имею в виду, что обычно новообращенные оказываются в той церкви, где они впервые приняли Христа.

Ощущение незавершенности

Очень часто некое «дело», связанное с родительской семьей, которое вызывает у человека ощущение незавершенности, так или иначе будет возвращаться к нему и в церковной семье. Тот, кто ушел из родного дома, разгневавшись на отца, примкнет к церкви, система которой очень походит на его семейную систему. Он и ведет себя соответственно внутреннему неприятию отца. Внешне оно и сопутствующий ему гнев выражаются в постоянном несогласии со священником, агрессивной настроенности к нему, распространении о нем неблаговидных слухов. Человек не способен противостоять настоящему родителю, но пользуется малейшей возможностью вступить в конфронтацию с «суррогатным отцом» — озадаченным и/или раздраженным священником.

Ожидания «новичков», возлагаемые ими на вновь обретенную церковную семью, подчас становятся источником величайшего разочарования. Выбрав общину с паттернами отношений, хорошо знакомыми им по родной семье, они не понимают, что происходит: вскоре нового члена общины преследует ощущение дежавю12. То, что они надеялись оставить позади, в церкви предстало перед ними вновь, да еще в увеличенном масштабе. Деловые встречи — точная копия старых семейных ссор, собрания общины заменяют семейный совет, священник говорит с интонациями отца, а его проповеди по содержанию неотличимы маминых нотаций.


12 Дежавю, феномен «дежа вю» — ощущение «уже виденного»: человек переживает то или иное событие и полностью осознает его уникальность, однако у него возникает чувство, что в прошлом он уже оказывался в точно такой же ситуации. Выдвинуто несколько гипотез о природе этого феномена, но достоверного научного объяснения пока не существует. — Прим. ред.


Человек приходит в ужас: он чувствует себя пойманным в сети такой же семейной системы, что и в детстве. Чаще всего он не осознает истинной причины своего состояния и приписывает его возникновение внешним поводам. Не так уж мало людей испытывают душевный дискомфорт и глухую тревогу, которые заставляют их переходить из церкви в церковь. А многие занимаются непрестанным поиском «нужных» семейных переживаний. Такие люди кружат около проблем и никак не могут набраться мужества, чтобы раз и навсегда их проработать. Показательно, что те, кто решил свои проблемы, довел до конца незавершенные дела и отношения, перестают менять приходы. Они уже не испытывают необходимости присоединяться то к одной, то к другой, то к третьей общине. Такие ситуации с выбором церкви аналогичны положению дел в брачной сфере. Опытный психолог без труда увидит проблемы людей, которые никак не могут найти подходящего спутника жизни. Они расторгают помолвки, меняют избранников, женятся или выходят замуж, разводятся и вновь вступают в брак… Они и не найдут «подходящего» партнера, пока не решены их внутренние проблемы. Сравните этих «брачных скитальцев» с людьми, которые на протяжении многих лет одну за другой меняют церкви. Сходство практически полное, хотя к христианам, которые не могут задержаться ни в одной общине, мы склонны относиться менее критично.

Неудовлетворенные потребности

Те, кто вырос в дисфункциональной семье, часто говорят о постоянной неуверенности в семейных отношениях и странном чувстве душевной пустоты. Они не ощущают близости и поддержки в созданной ими семье, к которым стремится каждая душа (более подробно читайте об этом в главе 7). Поэтому, став верующими, они, как правило, воспринимают церковь, как выпавшую на их долю возможность обрести настоящую семью. У людей появляется надежда получить в церковной общине то, что они не смогли найти у домашнего очага. Человеку кажется, что сбылись самые лучшие его ожидания. У него появляется новый Отец и Его представитель на земле — священник; новая семья — церковь; новые братья и сестры во Христе; и даже сам он становится «новым творением». Когда я вижу новообращенного из ВДДС, мне так и кажется, что в любую минуту он готов закричать «аллилуйя!».

Отчасти такое отношение к вхождению в Тело Христово верно, но многих ВДДС вскоре постигает жестокое разочарование. Опыт встречи с Богом и новые отношения со Христом и Его Церковью дарят бесценные, неповторимые переживания. Однако необходимо отчетливо представлять себе, что эти переживания никогда не восполнят внутреннюю пустоту, с которой человек пришел к спасению. Не забывайте: земная церковь тоже несовершенна. Она состоит из грешных людей, каждый из которых несет в душе свою боль и неразрешенные вопросы.

Очень часто переживание встречи с Богом помогает новообращенным ощутить и понять, в чем именно они действительно так отчаянно нуждаются — и тогда эта встреча становится началом долгого, длиною в жизнь, пути к исцелению. Ни про одну из церквей нельзя сказать, что она абсолютно здорова. Однако здоровые церкви есть, и их немало. Церковь здорова, если она принимает людей с больными, израненными душами, которые имеют проблемы и переживают нелегкие времена, и предлагает им реальные возможности исцеления. Но нередко страждущие люди сталкиваются с законническими, самодостаточными, слишком «праведными» общинами. И тогда разочарование человека подчас бывает настолько сильным, что приводит его к новым страданиям и еще более глубокому отчаянию. Единственный выход, который ему остается — такой же, как и в дисфункциональной семье: хорошо выглядеть перед внешним миром и всеми средствами заглушать душевную боль. «Чувства не так важны, — словно говорит себе такой человек. — Держись, не показывай вида, что тебе плохо, и никому не говори о своих неудачах. Скорее всего, у других дела обстоят не лучше. Но ведь никто не жалуется, никто об этом не говорит».

Неопределенность

Обычно навыкам построения отношений специально не учатся. Я бы сказал, что ими «заражаются» в детстве — то есть перенимают их от ближайшего семейного окружения. (Сразу оговорюсь, что если взрослый человек поставил себе целью овладеть искусством построения отношений, то он вполне может ее достичь.) В век всеобщей психологической грамотности новообращенные христиане обычно слышали или читали, что если их семья была дисфункциональной, то не следует строить отношения по тем моделям, которые они усвоили в детстве. Это знание заставляет пришедших в церковь ВДДС чувствовать себя крайне растерянными. В общине они слышат о некоем новом наборе правил, но они никогда не видели эти правила в действии и тем более не пробовали применять их сами. Отсюда — ощущение несостоятельности, неуверенности и стыда, а также непонимание, что же собой представляют «нормальные» христианские отношения.

Рассмотрим один из наиболее распространенных случаев — неопределенность представления о том, что мужчина–христианин должен быть «духовным лидером» семьи. Ребенок, который рос в дисфункциональной семье, не имел возможности испытать, что такое руководство семьей в соответствии с Божьими законами. Пример такого руководства не стал его внутренним опытом. Что же будет его главной жизненной мотивацией, когда он вступит во взрослую жизнь? В любом выборе, в любом деле, в любых отношениях он прежде всего будет стремиться — чаще всего неосознанно или полуосознанно — хоть как–то уменьшить душевную боль, пустоту и дискомфорт, вынесенные им из детства. Какое лидерство? Ему бы ощутить, что он нужен, что его любят и ценят. Он боится показать себя настоящего — а вдруг его отвергнут? Он нацелен на выживание, а не на построение равноправных зрелых отношений и не на благоденствие. И вот жена такого человека, послушав пастора и почитав соответствующую христианскую литературу, заявляет ему, что для создания полноценной «малой церкви» он должен стать «духовным лидером» семьи. Ведь сама–то она не может отвечать за духовную сферу. Бог предназначил эту роль для мужчины — в данном случае, для ее мужа.

И муж сразу чувствует, что попал на совершенно незнакомую территорию. Он абсолютно неуверен в своих возможностях и слабо представляет, что он вообще должен делать. Читать Библию перед трапезами? Руководить общей семейной молитвой? Но, наверное, необходимо что–то еще — может быть, самое главное в духовном руководстве? Муж не понимает, справляется ли он со своей задачей, в чем вообще заключается эта задача и в верном ли направлении он ведет свое семейство. Как христианский психолог, я не понаслышке знаю истории множества христианских семей. И со всей ответственностью я могу сказать, что описанный мною муж не одинок. На самом деле большинство женатых христиан считают, что ожидания их жен, которые те возлагают на супругов в плане «духовного лидерства», нереалистичны и намного превышают их возможности. Многие мужья, в меру своего понимания роли и задач главы семейства, стараются изо всех сил. Но, как правило, жены даже самые отчаянные попытки своих благоверных стать «духовными лидерами» считают жалкими и ничтожными. Зачем же стараться, если все равно ничего не выходит? Добавьте к такому положению дел в собственной семье, что практически во всех семьях, входящих в церковную общину, муж видит огромное количество самых разных неблагополучий. Не правда ли, ничуть неудивительно, что в итоге он предпочитает вернуться к хорошо известной ему роли, исполнение которой в первую очередь предполагает создание видимости благополучия. И мало кто отваживается пойти неизведанным путем и рискнуть получить новый опыт построения подлинных отношений с Богом и окружающими людьми.

Роли в церковной семье

Члены церковной общины склонны выбирать для себя те же роли, что и в родительской семье. Правда, в церкви к уже известным нам ролям добавляется ряд новых, связанных со служением: например, учитель, детский (молодежный) служитель, ответственный за организацию трапез и чаепитий, водитель и так далее. Кроме того, часто всех взрослых поощряют присоединяться к какой–либо группе общения, катехизации или изучения Библии. В итоге создается множество ловушек, попав в которые человек испытывает чувство принадлежности к Семье: востребованным ею; значимым, ценным и важным для нее; необходимым ей.

На первый взгляд, переживание чувства принадлежности — явление весьма положительное. Но в данном случае это не совсем так: ведь внутри у человека практически ничего не изменилось. Конечно, новые роли, которые получил новообращенный, подтверждают его личностную ценность и его принадлежность общине (и/или конкретной группе внутри общины). Но, как мы уже обсуждали выше, выбирая церковь, он неосознанно искал такую, где практикуется стиль взаимоотношений, впитанный им с молоком матери. Именно здесь он чувствует себя в безопасности — все достаточно знакомо и предсказуемо. (Напомню, что более всего пугают людей неизвестность и неопределенность.) И по прошествии некоторого времени он вполне закономерно выберет роль, мало чем отличающуюся от той, которую он исполнял в родной семье (или исполняет сегодня в семье, созданной им самим).

Внимательно прочитайте приведенные ниже характеристики четырех типов семейных ролей13. Обдумывая прочитанное, не забывайте, что роли подтверждают принадлежность человека к той или иной группе, а чувство принадлежности является одной из важнейших витальных потребностей, сопоставимой с потребностью живого организма в воде и пище.


13 Более детально роли членов неблагополучной семьи описаны в книге Е. Н. Проценко «Наркотики и наркомания. Надежда в беде». М.: Триада, 2007. — Прим. ред.


«Семейный герой», «гордость семьи»

В каждой церковной общине имеются гиперответственные члены, которые всячески способствуют ее благу и процветанию. Они трудятся, поддерживают, ведут, вносят свой вклад, спасают, укрепляют, решают за других их проблемы (таким образом бессознательно избегая решения собственных) и так далее, и тому подобное. Они пользуются любовью и одобрением священнослужителей и других лидеров церкви, которые нередко говорят: «Как было бы прекрасно, если бы все вели себя, подобно X (подставьте имя)!» Эти «герои» обладают железной самодисциплиной и поразительной способностью сдерживать свои чувства. В своем служении они изо всех сил стараются, чтобы все были довольны. Они предугадывают заранее, что вскоре надо будет сделать, и делают это. В небольших общинах такую роль часто играет жена священника.

Церковь гордится своими безупречными членами — ведь они дают ей возможность предстать в наиболее выгодном свете. Но, к сожалению, в повседневной жизни непосильная деятельность «героев» очень скоро начинает восприниматься, как нечто само собой разумеющееся. Человека не ценят, пока он не уезжает или не умирает. От гиперответственных членов общины автоматически ожидается, что они так и будет выполнять все, что им полагается в соответствии с ролью. И до тех пор, пока они не сорвутся (депрессия, употребление алкоголя, переедание), не доведут себя до инфаркта и/или не умрут, их так и будет кружить карусель бесконечных дел. Давайте посмотрим правде в глаза: какой бы нездоровой ни была эта семейная система, она работает, причем достаточно длительное время. Но в конце концов люди расплачиваются за героизм здоровьем, глубокими дисфункциями в личной и семейной жизни и полным выгоранием.

«Бунтарь», «трудный человек», «нарушитель спокойствия»

Это — крест общины. Такие люди не уходят из церкви, но и не желают (не могут) соответствовать принятым в ней правилам поведения и прочим «внешним» стандартам. О них часто говорят: «Если бы не Y (подставьте имя), наша церковь всегда была бы на высоте. A Y просто позорит нас!» Тот или иной «грех», от которого проблемный член общины никак не избавится, становится центром молитвенной жизни церкви, предметом разговоров прихожан, которые, кстати, получают возможность ощутить себя чуть ли не святыми.

В церковной общине, как и в дисфункциональной семье, имеются члены (иногда это целые семьи), на которых проявляются проблемы и боль церкви. Роль «трудных людей» очень важна. Она настолько глубоко вплетается в ткань общинной жизни, что чем больше церковь старается исправить своих «грешных» членов, тем хуже они себя ведут. С психологической точки зрения им «невыгодно» исправляться. Ведь если это случится, и они станут «как все», то сразу утратят возможность быть в центре всеобщего внимания, молитвенной жизни, интересов, забот, тревог и прочих волнений. Они потеряют ощущение принадлежности и собственной индивидуальности. Да и саму церковь перемена проблемных членов к лучшему вряд ли устраивает: тогда она лишится почетной миссии заботы о заблудших душах.

Если же исцеление «бунтаря» действительно происходит, оно приводит к очень странному повороту событий. Поскольку роль «нарушителя спокойствия» настолько срастается с жизнью играющего ее человека, то, как только он начинает меняться, вдруг безо всякой видимой причины разражается кризис в его окружении. Человеку, действительно вставшему на путь исцеления, всеми средствами дают понять, что ничего в общем–то и не изменилось (помните о том, что ВДДС проявляют нерешительность, когда речь идет о переменах). Его всячески уверяют, что и он, и его отношения с церковью остались прежними. Так же, как и в дисфункциональной семье, члены которой смертельно боятся нарушить хрупкое равновесие, для церковной общины в большинстве случаев сохранение «худого мира» предпочтительнее перемен, даже если они ведут к исцелению.

«Весельчак», «талисман», «клоун»

Это любимцы церковной семьи. Все рады их присутствию, неиссякаемой бодрости, юмору и веселью, которые они щедро раздают окружающим. Все восхищаются легким характером таких людей и жестко держат их в рамках роли «души компании». «Весельчаки» берут на себя ответственность вести себя так, словно в семье все идет «как положено». Они практически никогда не занимаются какой–либо серьезной деятельностью. На них лежит иная задача — сделать так, чтобы проблемы, присущие общине, не привлекали внимания, чтобы не надо было их решать. «Ах, будь большинство христиан такие, как Z (подставьте имя), все были бы рады принадлежать Божьей семье». Подобно членам неблагополучной семьи, играющим аналогичную роль, «весельчаки» находятся в центре внимания и любви церковной общины, но близких отношений практически ни с кем не имеют из страха быть отвергнутыми.

«Потерянные овцы»

Это люди, которые бродят из церкви в церковь. Они приходят и уходят в зависимости от того, как обстоят дела в той или иной общине. Если в какой–то церкви началась интересующая их программа, они переходят туда. Если другой проповедник говорит то, что им хочется слышать, они идут к нему. Потом они вдруг возвращаются в прежнюю церковь. Но уходят они не всегда. Если, по их мнению, в общине что–то не так, они могут просто оставаться дома. Их поступки очень напоминают поведение «потерянного ребенка», который ни во что не вмешивается и прячется от семейных проблем. Прячется и в буквальном смысле слова (например, когда дома все рушится, он остается в своей комнате или переезжает к другу), и в переносном — то есть, уходит в свой внутренний мир. «Потерянные овцы» практически никогда не создают проблем для окружающих. Они не проявляют особой верности, но никогда не отдаляются настолько, чтобы потерять членство в общине.

Не следует путать блуждания «потерянных овец» с подлинным уходом выздоравливающего члена общины. Как и в дисфункциональной семье, когда кто–то из ее членов начинает действительно вести себя по–новому, в общине сразу возникают сложности. Переполох, поднявшийся вокруг выздоравливающего человека, вынуждает его искать другую церковь, которая позволит ему становиться новым человеком и строить отношения по новым, более здоровым моделям. В таких случаях «исходная» община часто чувствует себя преданной, брошенной, и у прихожан возникает потребность придумать собственную версию, объясняющую уход «предателя». Цель этой версии — сохранить «имидж» семьи и всеми возможными путями создать в душе ощущение, что «верные остались, а неверные выбрали дорогу в ад».

«Семейные правила» и стили церковных общин

Как и в дисфункциональных семьях, в дисфункциональных церквях в полной мере соблюдаются правила, описанные в третьей главе — «не говори, не доверяй, не чувствуй». Таблица 6.1 поможет вам нагляднее представить, как эти правила находят свое выражение в жизни церкви. Необходимо подчеркнуть, что речь идет именно о внешнем стиле жизни различных церковных общин. Каждый стиль привлекает людей, имеющих соответствующие психологические проблемы. (Прошу читателей обратить внимание, что мы не рассматриваем здесь «правоту» или «неправоту» тех или иных христианских конфессий и деноминаций ни в историческом, ни в богословском, ни тем более в духовном планах.)

Таблица 6.1. Правила дисфункциональной семьи, которые предпочитают разные церкви
Правило Тип церкви Стиль
Не доверяй Литургическая Спокойный, ровный, предсказуемый
Не говори Евангельская Шумный, располагающий большим числом шаблонов общения, несколько экзальтированный
Не чувствуй Харизматическая Насыщенный внутренним ритмом, взвинченный, на грани непредсказуемости

Литургическая

У людей, выросшие в семьях, где был высок уровень недоверия, остаются неудовлетворенными потребности в здоровой зависимости от окружающих и в безопасности. Такие люди часто выбирают церковь, атмосфера которой помогает восполнить этот дефицит. Литургическая церковь фундаментальна, жизнь в ней во многом предсказуема. Богослужения проходят в строго установленном порядке. Все повторяется — день за днем, год за годом, век за веком. Для человека, который вырос в обстановке недоверия, беспорядка и непредсказуемости, литургическая церковь является почти что раем на земле: это место, где можно чувствовать себя комфортно, спокойно и свободно.

Евангельская

Стиль евангельской церкви привлекает людей, которые выросли под эгидой установки, что детей должно быть видно, но не слышно. Те, в чьих семьях часто применяли правило «не говори», как правило, склоняются к выбору стиля, свойственного евангельским церквям. Здесь их поощряют к разговору и даже предлагают набор конкретных штампов — слов и оборотов, которые надо использовать в разговоре. Очень часто для «послания», которое ВДДС хотят донести до окружающих, уже существует определенная «формула»: она облегчает выражение чувств, касающихся духовных вопросов. Обычно в таких церквях бывает шумно из–за спонтанно возникающих бурных разговоров. И это понятно — ведь вновь присоединившиеся к общине члены получили в своей новой семье разрешение разговаривать. Для них церковь становится местом радостных встреч, главной структурой общества, в которой они обретают связь и близость с другими людьми. Для многих людей новая церковная семья приобретает большую значимость, чем их родная «малая церковь».

Харизматическая

Люди из семей, в которых совсем не придавали значения чувствам, скорее всего, выберут харизматическую церковь. Им так долго запрещалось проявлять любые движения души, что в атмосфере свободы выражения эмоций, царящей в харизматических церквях, у них просто дух захватывает. Здесь можно жить совсем по–другому! Здесь можно, наконец, выразить свои чувства так, как всегда хотелось. Глубоко внутри себя эти люди всегда ощущали ритм и слышали музыку, которой никогда не позволялось звучать в их родных семьях. И если даже ритм и музыка не были официально запрещены, они с самого раннего возраста подавлялись заботами о других. А харизматическая церковь — новая семья — признает желанное поведение не только нормальным и естественным, но и обязательным атрибутом принадлежности общине.

Тому, кто понимает глубинные мотивы, которые руководят людьми при выборе церкви, уже не кажется странным, что церковная община приобретает для многих христиан гораздо большую значимость, чем их собственные семьи. Они, наконец, получили то, что всю жизнь безуспешно стремились найти в родной семье.

Люди, выросшие в дисфункциональной среде, часто совершают ошибку, считая предпочтения других верующих «плохими» или «хорошими». Некоторые харизматы, не понимающие сути внутренних движений человеческой души, называют стиль литургической церкви «поклонением от дьявола». Это как раз и есть подмена понятий — явление, относящееся исключительно к области предпочтений, оценивается по принципу «хорошее — плохое». Простите за некоторую приземленность сравнений, но именно взгляд с позиции предпочтений объясняет, почему мы носим разную одежду и любим разную пищу. Признав, что у всех людей — разные вкусы, мы перестанем называть «неправильным» выбор, который делают наши братья и сестры, предпочитая тот или иной стиль жизни церковной общины.

Члены евангельских общин

Возможно, читая эту главу, вы подумали, что мне просто нравится копаться в недостатках церковных общин или что я искренне полагаю все без исключения церкви глубоко дисфункциональными. Нет ничего более далекого от истины! Все мои сознательные взрослые годы (более двадцати лет) я нес служение в церковной общине. Я, как и остальные авторы этой книги, обсуждаю с вами эти темы в надежде, что это послужит во благо укрепления Тела Христова, вынужденного исполнять свое призвание в условиях падшего мира. Многолетние наблюдения христианских психологов и консультантов — горькое лекарство. Но принять его необходимо. Только отчетливо видя проблему и понимая пути ее решения, можно по–настоящему поддерживать церковь, которую все мы любим.

Материалы этой главы накапливались в течение более чем двадцати лет. Наше общество с каждым днем все сильнее разъединяется, стигматизируется. Есть такая закономерность: чем шире церковь участвует в жизни окружающего ее мира, тем больше неблагополучных, распадающихся, больных семей она к себе привлекает. С одной стороны, это очень хорошо. Но в то же время, чем больше таких семей присоединяется к церковной общине, тем выше вероятность разделения самой церкви. Церковные общины во многом очень похожи на семьи. И, как и у отцов семейства, у священников и других лидеров церкви тоже имеются проблемы. Есть проблемы и у прихожан. Накапливаясь в общине, эти проблемы достигают критической массы, что часто приводит к весьма печальным для церкви последствиям.

Том хорошо помнит ту ночь, когда долго копившийся в его душе гнев на отца яростной вспышкой прорвался наружу. Многие годы Том часто лежал в темноте без сна, невольно слушая, как споры родителей переходят в скандалы. В результате мама оказывалась на полу — избитая, в крови. Несколько раз она так и оставалась там на всю ночь, и это было по–настоящему страшно. Но обычно ей удавалось добраться до спальни до того, как встанут дети.

Но в ту памятную ночь душа Тома словно взорвалась. Он сбежал вниз, ругая отца на чем свет стоит. Не помня себя, Том кричал, чтобы отец оставил маму в покое и убирался прочь. Самым удивительным было, что отец действительно ушел. Ушел — и больше никогда не появлялся.

После этих событий Том взял на себя роль, которую должен был исполнять глава семьи, и дела пошли на лад. Том окончил семинарию, женился и стал священником. Все складывалось очень удачно…

…Неожиданно «воронок» качнуло, и Том вернулся к действительности. Он снова ощутил боль от наручников. Его везли в полицию по обвинению в сексуальных домогательствах и совращении женщин. Тайное пристрастие Тома мучило его уже много лет. Иногда он чувствовал, что уже не в силах вести такую двойную жизнь, и не знал, насколько еще его хватит. С детских лет Том хорошо усвоил урок, который преподал ему отец: женщины — это всего лишь объект удовлетворения сексуальных потребностей мужчины. Ни учеба в семинарии, ни многие годы служения в церкви не излечили его от дисфункциональной модели поведения, которая впечаталась в его душу в те дин, когда он был еще маленьким мальчиком.

Помните, что говорилось в третьей главе об усвоенных нами моделях отношений? Священники, выросшие в дисфункциональных семьях, ничем не отличаются от других ВДДС. Они неосознанно ищут общину, где смогут практиковать единственно известные им паттерны отношений — те, которым они научились в родительской семье.

Итак, церковные общины, живущие по различным стилям, привлекают разных священников и разных прихожан далеко не случайно. Человек не властен выбирать, в какой семье ему родиться, но свобода выбора церкви у него есть. И по негласной договоренности этот выбор должен устраивать обе стороны — и общину, и ее члена, иначе установление долгосрочных скрепляющих связей окажется невозможным. Другими словами, человек должен принять правила, согласно которым члены его новой семьи развивают и поддерживают общность и отношения.

Если нового члена церкви устраивает принятый в ней стиль жизни, то церковь в свою очередь получает гарантии, что ее власть и «семейные правила», по которым она живет, не будут подвергаться опасности. Описанные выше закономерности очень важны. Достаточно сказать, что их нарушение приводит к конфликтам, кризисам и даже расколам отдельных общин. Подчеркну, что в настоящее время такие церковные расколы практически всегда происходят в связи с нарушением «семейных правил» и стиля жизни общины, а не из–за богословских или доктринальных несогласий, как это принято считать.

Драмы в церковной семье

Некоторые факторы способны существенно изменять равновесие семейных систем — вплоть до полного разрушения семьи. Особое значение имеет возраст семьи и ее способность к адаптации14 на разных этапах своего существования. Каждая семья рождается, развивается, взрослеет, достигает зрелости, переживает время заката и, наконец, умирает. Так вот: когда «малая церковь» проходит различные этапы своего существования, ее стили должны меняться в соответствии с реальным состоянием семьи. Если семья не проявляет достаточной гибкости, то это самым пагубным образом сказывается на скрепляющих ее отношениях. Например, если родители продолжают контролировать детей–подростков, как и во времена, когда те были малышами, то ничего, кроме гнева и обид, такое «руководство» не вызовет. «Не раздражайте детей ваших» (Еф 6:4).


14 Адаптация (лат. adaptatio — приспособление) — совокупность приспособительных реакций живого организма, обеспечивающих его существование в изменяющихся условиях внешней среды. Социально–психологическая адаптация подразумевает приспособление человека к существующим в обществе требованиям и критериям посредством присвоения норм и ценностей данного общества. Достигается иногда ценой определенных нарушений физического и психического здоровья личности, ее дисгармонией по сравнению с нормой. — Прим. ред.


Большинство матерей и отцов вполне понимают, что когда ребенок достигает определенного возраста, их родительская роль претерпевает существенные перемены; в конечном же итоге она должна постепенно сойти на нет. Я не имею в виду, что в один прекрасный (или ужасный) день мы должны резко сложить с себя родительские обязанности. Просто приходит время, когда мы уже передали ребенку львиную долю умений, навыков, ценностей и способности строить отношения. Мы отдали, сколько могли, а дети, сколько сумели, приняли. Кроме того, мудрые родители хорошо понимают, что даже когда подросшие дети уходят из дома, чтобы жить самостоятельно, отцовские и материнские труды еще не завершены. Никто не способен «завершить» дело воспитания детей за восемнадцать–двадцать лет, которые нам отпущены — ведь даже Сам Бог говорит, что Он будет воспитывать Своих сыновей и дочерей «до дня Иисуса Христа» (Флп 1:6).

Члены семьи, неспособной к «возрастной» адаптации, часто находят другую семью, которая обладает этой способностью. Эти поиски нередко выражаются в ранних браках или в побегах подростков из дома. Некоторые дети справляются с неблагополучием, находя себе другую — «суррогатную» — семью, например, семью друга или соседей. Вспомните — не попрекали ли вас близкие родственники, что вы «дома не живете» (либо эти слова были обращены к вашему брату или сестре)? Та же модель отношений наблюдается и в церквях: «побеги» (которые обычно называют «отступничеством»), переходы из общины в общину.

Есть и другой тип людей, которые предпочитают существовать в условиях негибкой семейной (общинной) структуры. Несмотря на то, что им часто не нравится происходящее в церковной семье, они очень боятся отвержения и одиночества, и потому вынуждены мириться с существующим положением дел. Порой они бормочут себе под нос «это ведь самая лучшая из всех церквей в нашем городе», или «это вообще здесь единственная церковь», или «ну, по крайней мере, с доктриной здесь все в порядке». Если в общине такие люди составляют большинство, то она становится очень косной.

Некоторые типы «церковных семей»

В таблице 6.2 представлено несколько «разновидностей» церковных общин, жизнь которых характеризуется различными паттернами поведения и построения отношений. Скептически настроенный читатель, возможно, скажет, что я сильно преувеличиваю реальное положение дел, и его церковь под эту классификацию не подходит. Я вполне допускаю, что он прав — в том случае, если за него не говорит одна из психологических защит, а именно отрицание. На протяжении многих лет ко мне приходили клиенты из разных церквей, и я снова и снова убеждался в существовании паттернов, перечисленных в таблице. Наиболее плодотворный подход к оценке индивидуального опыта церковной жизни — это рассмотрение описаний, данных в таблице, как определенных тенденций. Община вовсе не обязательно все время ведет себя раз и навсегда заданным образом. Однако эпизодические исключения из правила только подтверждают преобладающий паттерн. Например, в церкви, жизнью которой руководит страх (первая строка таблицы 6.2), пастор являет собой типичный пример отца–тирана. Глава семейства может время от времени позволить членам семьи свободу действий. Иногда он и сам начинает держаться в свободной манере. Но такие эпизоды — всего лишь небольшие перерывы во властном, подавляющем стиле руководства. После того, как пастор и/или вся община немного «передохнули», все возвращается на круги своя — то есть, к обычной модели отношений.

Меня больше всего поражает, что сотни, а иногда даже тысячи членов церкви способны терпеть дикое поведение своего пастыря так долго, что в это даже трудно поверить. Излишняя, болезненная преданность, страх перед переменами и другие факторы, характерные для дисфункциональных семей, приводят к тому, что члены общины принимают поведение, которое совершенно не соответствует нормам жизни христианской церкви. Самое печальное, что такое поведение преподносится людям под прикрытием «библейского отношения» или «практики новозаветного христианства».

Церкви и семьи, из которых состоят церковные общины, обычно являются зеркальным отражением друг друга. Когда секреты, насилие и утрата подлинных ценностей практикуются в семье, все эти неблагополучия пышным цветом расцветают и в общине. Все, что творится в семьях, происходит и в церквях. Пастор, склонный к аморальному поведению, привлекает семьи, которые терпимы к аморальности. Семьи, в которых имеет место насилие, терпимо относятся к общине, отцы которой не гнушаются насильственными методами руководства.

Как и обладающие властью члены дисфункциональных семей, лидеры церкви виртуозно поддерживают нездоровые семейные паттерны, которые характерны для их общины. Наличие «семейных секретов» не подлежит огласке. Когда дело доходит до соприкосновения с опасной областью, пастор не моргнув глазом обходит тему, которую следует хранить в тайне, и жизнь церкви продолжается. Подобно компасу, который, сбившись на долю градуса, уведет вас на многие километры в сторону от желанной цели, небольшие коллективные отклонения от реальности (наличие «закрытой информации» в общине и секретов у ее членов) приводят церковь совсем не туда, куда она изначально планировала попасть.

Таблица 6.2. Типы «церковных семей»
Характеристика Ощущение, производимое церковью Преобладающий паттерн отношений и поведения
Церковь запуганная Жесткая дисциплина Тирания, требующая строгого следования указаниям «отцов общины»
Церковь компульсивная Избыточный контроль Деятельность, выполнение программ; выгорание
Церковь, которую видно, но не слышно Закрытость Покорность, конформизм, однообразие
Церковь разобщенная Холодность Отчужденность, профессионализм, суровость
Церковь отрицающая Нетерпимость Все прекрасно, никто не страдает, все счастливы

Хочется сказать вслед за апостолом Иаковом: «Не должно, братия мои, сему так быть» (Иак 3:10). Я молюсь, чтобы материалы, с которыми вы познакомились в этой и других главах нашей книги, помогли вам преодолеть хотя бы некоторые из пагубных тенденций. Необходимо работать над тем, чтобы уровень дисфункциональности и в обычных, и в церковных семьях пошел на снижение. Такая работа станет подлинным прославлением Господа нашего Иисуса Христа, по имени Которого названы наша вера и наша Церковь.

Вопросы для размышления

Задайте себе следующие вопросы и запишите ответы:

1. Какую церковную семью вы выбрали сегодня? В прошлом? Что вы предполагаете сделать в будущем?

_______________________________________

2. Была ли церковь, в которую вы попали изначально, похожа на семью, где вы выросли? Или, наоборот, являлась противоположностью этой семье? Как долго вы оставались в своей первой церкви? Почему? Если вы оставили ее, то по какой причине? Был ли ваш уход из церкви сопряжен с другим уходом — из родительской семьи, от жены, с работы, из школы и тому подобное? Какие общие для обоих уходов паттерны своего поведения вы замечаете?

_______________________________________

3. Как вы восприняли мысль о выборе церковной общины в качестве семьи? Возникают ли у вас сомнения, что именно Бог привел вас в ту церковь, в которой вы состоите сейчас? Какие чувства вы испытывали, читая эту главу? Можете ли вы сейчас сказать, что вы более/менее свободны, более/менее склонны брать на себя ответственность, более/менее готовы оставаться в своей церкви? Испытываете ли вы облегчение из–за того, что в вашем представлении материалы этой главы согласуются со здравым смыслом?

_______________________________________

4. Что проидходит в вашей общине? С какими паттернами поведения и отношений вам пришлось столкнуться в вашей «церковной истории»? Можете ли вы сказать, что в жизни членов вашей общины присутствуют спокойствие и уравновешенность? Какой примерно процент составляют прихожане, которые остаются в общине только потому, что пытаются избежать чего–то другого?

_______________________________________

5. Каково ваше место в общине? Какую роль вы играете в церковной семье? Нравится ли вам эта роль? Как эта роль соотносится с той, что была у вас в семье, в которой вы выросли?

_______________________________________

6. Как вы думаете, действительно ли мужья чувствуют себя крайне неуверенно в области духовного лидерства в семье, которого ожидают от них жены? Обсуждали ли вы этот

вопрос со своим мужем (женой)? Если нет, попробуйте сделать это.

_______________________________________

Психология bookap

7. Что вы думаете о пасторе Томе, которого мы застали на пути в тюрьму? Если бы он был пастором вашей церкви, что бы в ней произошло, когда прихожане узнали о случившемся? К чему вы призвали бы членов общины? Почему?

_______________________________________