Глава четвертая. Проблема неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности в свете современной теории биологического регулирования и психологической теории установки
III. О взаимоотношении сознания и "бессознательного"
§92 Установка как выражение связи информативного и алгоритмического аспекта действия
Можно ожидать, что на данном этапе спора о принципах взаимоотношения сознания и «бессознательного», который мы ведем с психоаналитическим направлением, наши оппоненты возразят приблизительно так. Хорошо, скажут они, пусть проблема «моста» «динамическим» пониманием «бессознательного» не исчерпывается, пусть, действительно, «бессознательное» в смысле, придаваемом этому понятию фрейдизмом, является лишь одним из многих факторов, опосредующих связь между аффектом и симптомом, намерением и поведением, но это фактор, имеющий непосредственное отношение к психологическому содержанию переживаний, в то время как «бессознательное» в его «структурном» понимании — это лишь совокупность физиологических автоматизмов, необходимых, возможно, для фактической реализации поведения (и, следовательно, также являющихся элементами «моста»), но никак не связанных со смысловой стороной ситуации. «Структурное» «бессознательное», скажут нам61 это нечто напоминающее скорее «психические автоматизмы» Janet, чем «Оно» Freud, т.е. во всяком случае нечто лишенное того семантического оттенка, который характеризует «бессознательное» в его психоаналитическом понимании. А если это так, то вводя понятие «неосознаваемые формы высшей нервной деятельности», не подменяем ли мы предмет обсуждения и даже, более того, не прекращаем ли мы вообще спор с фрейдизмом, поскольку переходим к рассмотрению скорее физиологической и неврологической, чем психологической стороны поведения? Ведь в отношении физиологических и неврологических трактовок сторонники психоанализа могут с нами во многом согласиться, что отнюдь не вынуждает их к отказу от своих специфических психологических представлений.
61 Например, Musatti [см. 213, 214].
Если бы возражения были сформулированы подобным образом (а в литературе — у Musatti, Brisset, Beliak — они, действительно, в такой форме иногда звучат), то в ответ нам пришлось бы подчеркнуть одну из центральных мыслей всего предыдущего изложения.
В качестве главных функций неосознаваемых форм высшей нервной деятельности мы выделили связь этой деятельности с процессами переработки информации и формирования и выражения «установок». При таком понимании использование понятия «неосознаваемые формы высшей нервной деятельности» приводит не к «подмене» предмета обсуждения, а напротив, к переносу спора именно в ту семантическую область, область значений и смыслов, которая является для психоанализа главной и в которой психоаналитическая мысль так долго считала себя единственным полноправным теоретическим направлением.
Для «установки» (как мы об этом подробно говорили выше, характеризуя позицию школы Д. Н. Узнадзе и полемизируя с Miller, Galanter и Pribram, а также уточняя отношение этого понятия к представлениям современной теории биологического регулирования) основным является то, что она влияет на нейрофизиологическую динамику и, следовательно, на поведение и психологические функции, будучи детерминируема конкретным психологическим содержанием, «смыслом» объективной ситуации, и относится поэтому к числу наиболее сложных, обобщенных форм отражения действительности. Центральным для этого понятия является то, что в нем «Образ» и «План» по терминологии Miller, Galanter и Pribram, т.е. аспект информативный (накопленные знания) и аспект алгоритмический (контроль порядка последовательности операций) слиты воедино. По существу, все значение понятия «установка», все оправдание использования этой категории, весь скрытый пафос основной мысли Д. Н. Узнадзе заключается в стремлении найти наиболее адекватное выражение для идеи этого неразрывного единства обоих упомянутых выше аспектов62. Но отсюда становится ясным, что неосознаваемые формы высшей нервной деятельности, понимаемые в свете учения об установке, принципиально выходят за рамки собственно физиологического аспекта мозговой активности в его узком понимании и что, следовательно, отношения между «структурным бессознательным» (по Beliak) и сознанием совсем не тождественны тем, которые обычно подразумевают, говоря о связи между так называемыми «психическими процессами» и составляющими их субстрат «физиологическими механизмами». Это первый очень важный момент, который мы хотели бы подчеркнуть при обсуждении всего этого сложного вопроса. Второй же, не менее важный, заключается в следующем.
62 Может быть именно поэтому выступая на XVIII Международном психологическом конгрессе (Москва, 1966) президент Международной психологической ассоциации Fraisse заявил, что он «считает проблему установки основной (курсив наш. — Ф.Б.) проблемой современной психологии» (цит. по редакционной статье журнала «Вопросы психологии», 1967, № 2, стр. 25).