Глава четвертая. Проблема неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности в свете современной теории биологического регулирования и психологической теории установки
I. Проблема сознания
§46 Исходные посылки диалектико-материалистического учения о сознании
Разрабатывая проблему сознания, советские исследователи исходят из принципиальных положений философии марксизма-ленинизма. У Маркса интерес к проблеме факторов, формирующих человеческое сознание, может быть прослежен, начиная с ранней его работы «Экономическо-философские рукописи 1844 г.». Уже в этом раннем произведении содержится в качестве важного положения мысль о ведущей роли предметной деятельности в формировании человеческого сознания, о зависимости сознания отчеловеческой практики и истории человека как «продукта общественных отношений». В более поздних произведениях, в частности в «Немецкой идеологии», Маркс и Энгельс неоднократно возвращаются к этому фундаментальному положению об общественной природе сознания, всесторонне углубляя и развивая его. В «Диалектике природы», а также в «Анти-дюринге» Энгельс конкретизирует этот общий тезис, раскрывая его значение для понимания антропогенеза и роли практики в развитий сознания. Он освещает зависимость сознания от способов производства и исторической смены этих способов, подчеркивая также обратный процесс — влияние, оказываемое сформировавшимся сознанием на породившее его общественное бытие. К этим коренным вопросам не раз возвращался и Маркс в «Капитале» и других произведениях. Наконец, в ленинских работах, посвященных теории отражения, и во фрагментах, затрагивающих вопросы гносеологии, особенно в «Материализме и эмпириокритицизме» и «Философских тетрадях», вся эта концепция общественно-трудового генеза сознания находит наиболее развитое выражение.
Это учение явилось для советской науки методологической базой, которая предопределила существо представлений о сознании, многократно подвергавшихся у нас внимательному обсуждению23. Одна из серьезных попыток дальнейшей разработки проблемы сознания принадлежит у нас С. Л. Рубинштейну. Сознание, говорит С. Л. Рубинштейн, это прежде всего «осознание субъектом объективной реальности» [74]. Но в таком случае, продолжает он, сознание есть «знание о чем-то», что «как объект противостоит познающему субъекту» (разрядка наша. — Ф.Б.). С. Л. Рубинштейном подчеркивается в данном случае действительно основной, принципиальный тезис, из которого вытекает ряд важных следствий24.
23 Дискуссионные вопросы теории сознания были разносторонне освещены в последние годы на Всесоюзном совещании по философским вопросам высшей нервной деятельности и психологии, opганизованном Академией наук СССР в 1962 г. [90], на Московском симпозиуме, специально посвященном проблеме сознания, в 1966 "r. [71], а также в ряде появившихся в последнее время обстоятельных работ, анализирующих эти вопросы в философском, психологическом, нейрофизиологическом и клиническом аспектах [94, 84, 34, 58, 1 и др.]
24 Приводя эти формулировки С. Л. Рубинштейна, необходимо отметить, что они теоретически опираются на философские положения, сформулированные еще Hegel в «Науке логики» (Сочинения, т. 6, М., 1939, стр. 289) и положительно оцененные В. И. Лениным в «Философских тетрадях».
Прежде всего из него вытекает нетождественность «сознательного» (или «осознаваемого») и «психического» в широком понимании. Сознательное есть особая, высшая форма психики, возникающая у человека лишь тогда и постольку, когда и поскольку человек выделяет себя из окружающего предметного мира. Поэтому сознание нуждается в длительном и сложном онтогенетическом развитии.
Второе. Осознание субъектом внешнего мира «как объекта, противостоящего познающему субъекту», связано с переходом к определенным формам обобщения и к фиксации этих обобщений в речи. Но это значит, что оно возможно лишь на основе использования таких продуктов общественно-исторического процесса, какими являются развитые понятия и речь. В этом смысле любой акт сознания, даже связанный с наиболее «натуральным» («внесоциальным») содержанием, является феноменом общественно-обусловленным, скрыто опирающимся на всю предысторию человеческого общества и немыслим вне этой предшествующей истории.
Третье. Неизбежная социальная обусловленность любого проявления индивидуального сознания ни в коем случае не предполагает отождествления этого индивидуального сознания с сознанием общественным, т.е. с совокупностью идей, характеризующих не индивидуум, а общественную формацию (хотя, конечно, общественное сознание всегда проявляется через сознание индивидуальное). Общественное сознание влияет на сознание индивидуальное, но степень этого влияния может быть в разных случаях разной, и уже хотя бы поэтому расхождения между сознанием индивидуальным и сознанием общественным могут варьировать в очень широком диапазоне.
Четвертое. Диалектико-материалистическое понимание природы сознания отнюдь не исчерпывается представлением о социальной детерминированности последнего. Не менее важным для марксистской трактовки является признание того, что осознание субъектом внешней реальности никогда не носит, как подчеркивает В. И. Ленин, характера пассивного, мертвенно-зеркального отражения. Сам факт осознания объектов внешнего мира как «предметов», т.е. как объектов, увязанных с деятельностью, уже выражает существование определенного отношения познающего субъекта к этим объектам и, следовательно, неразрывную связь «осознания» с этим «отношением». Именно в этом смысле надо понимать исходный тезис Маркса: «Мое отношение к моей среде есть мое сознание» [203, стр. 29], утверждающий реально-жизненный характер сознания, слияние последнего со всей совокупностью конкретных потребностей и мотивов деятельности человека.
Пятое. Если сознание это — «осознание объективной реальности», выражающее определенное отношение к последней, то становится ясна основная функция сознания, ибо раскрываться отношение к миру может только в деятельности, преобразующей этот мир. Сознание, таким образом, с одной стороны, является отражением бытия, а с другой — неразрывно связано с общественным бытием, потому что выполняет функцию регулятора деятельности человека. Отражение внешнего мира, носящее характер его предметного «осознания», и изменение внешнего мира, носящее благодаря «осознанию» характер «поступков» и «деятельности» (а не простого реагирования), являются специфическими функциями человека как продукта всемирно-исторического процесса или, как образно говорит С. Л. Рубинштейн, «характеристикой своеобразного способа существования, свойственного человеку» [74, стр. 162].
Только с этих общих философских позиций мы мощем правильно понять роль, которую играет сознание в жизни человека с тех пор, как оно однажды забрезжило робкой искрой в предрассветном тумане истории человечества. И только с этих позицийкак мы дальше увидим, можно правильно осветить отношения, существующие между сознанием и неосознаваемыми формами психики и высшей нервной деятельности.