Глава пятая. Роль неосознаваемых форм высшей нервной деятельности в регулировании психофизиологической активности организма и поведения человека
§100 Ситуационно-неадекватное проявление неосознаваемых установок
Мы можем теперь поставить такой вопрос: если установки оказывают регулирующие воздействия на поведение, придавая последнему приспособительный характер, то не могут ли они проявляться при определенных условиях и в реакциях ситуационно-неадекватных — в действиях, отражающих расхождения между требованиями, предъявляемыми актуальной ситуацией, и скрытыми мотивами, выражаемыми установкой? Эта тема заслуживает специального внимания, во-первых, потому, что критика психоаналитических представлений редко ее касается (возможно, вследствие того, что испытывает некоторую перед ней неуверенность), во-вторых, потому, что обсуждая ее, мы сможем указать на еще одно направление мысли, помогающее с новых методических позиций анализировать проблемы, остававшиеся до последнего времени в монопольном ведении фрейдизма. В работах Freud эта тема выступила в основном как проблема описок, очиток и оговорок.
В смысловых соскальзываниях, наблюдаемых иногда в устной и письменной речи, Freud видел одну из возможностей, которыми располагает «вытесненное» переживание, для того чтобы в какой-то пусть редуцированной и искаженной форме проявиться в поведении. Freud придавал этим проявлениям «бессознательного» важное значение и возвращался к их анализу многократно (в «Лекциях по введению в психоанализ» и во многих других работах). Как же следует трактовать эти соскальзывания в свете изложенных выше представлений о «динамическом» характере неосознаваемых форм высшей нервной деятельности?
При рассмотрении этой проблемы можно занять одну из трех позиций. Либо рассматривать описки, очитки и оговорки как психологически случайные, не детерминируемые никакими скрытыми смысловыми факторами, либо, напротив, видеть здесь, как это и делает психоаналитическая школа, феномены не случайные, а как-то связанные с предшествующими переживаниями, определяемые этими переживаниями; возможна, конечно, и третья позиция, при которой следует считаться как с фактором случайности, так и с фактором латентной смысловой детерминированности реакций.
Если мы вспомним то, что было уже сказано выше (§79) о психологической трансформации, которую претерпевает аффект, после того как он перестает непосредственно осознаваться, станет очевидным, что вряд ли мы поступили бы последовательно, если бы предпочли первую из этих позиций — позицию негативную и апсихологическую. Влечения, аффекты, стремления продолжают существовать и после того, как внимание перестает на них фиксироваться. Но они продолжают существовать лишь в форме установок, которые проявляются в специфической избирательности реагирования, придают определенную направленность произвольным и непроизвольным действиям. А эти установки могут находить свое выражение в виде «случайных» ошибочных действий, так же как и в адекватном регулировании поведения. Для утверждения, что скрытая установка способна проявляться только в такой форме, которая соответствует актуальной ситуации и не может выражаться в форме ситуационно-несоответствующей, у нас нет ни теоретических, ни экспериментальных оснований.
Можно допустить, что те, кто опасается уступок психоаналитическому направлению, сочтут такое понимание недостаточно отграниченным от этого направления. Мы ответили бы на такую критику так же, как уже отвечали по аналогичному поводу. Уступки фрейдизму заключаются не в признании фактически существующих бесспорных и очевидных возможностей влияния «бессознательного» на поведение, а в согласии с тем психологическим объяснением, с той системой понятий и принципов, которые использует психоаналитическая теория, чтобы эти влияния истолковать. А можно ли сказать, что рассматривая «случайные» ошибочные действия как проявление латентных установок, мы переходим на позиции психоаналитического понимания и даем только новое название фактору, который эти действия вызывает, т. е. занимаемая несерьезной терминологической игрой? Такой вывод был бы, конечно, только поспешным и неправильным.
Когда мы рассматриваем «случайное» ошибочное действие как выражение скрытой установки, мы относим тем самым это действие к определенному классу явлений, понимая его при этом как один из многих, внутренне родственных составляющих этот класс элементов. Заняв же такую позицию, мы получаем совершенно новые возможности для объективного анализа.
Экспериментальная проверка психоаналитической теории «случайных» действий всегда наталкивалась на почти непреодолимые трудности, во-первых, из-за относительной редкости этих своеобразных реакций, и, во-вторых, из-за невозможности их создания в эксперименте с целью их последующего изучения. Если же мы будем рассматривать «случайное» ошибочное действие как частный вариант ситуационно-неадекватного выражения латентной установки, то перед нами сразу обрисовывается множество его функциональных аналогов, которые обнаруживаются при самых разных формах человеческих действий и поэтому могут без особого труда стать объектами строгого экспериментального исследования.
В качестве одного из таких аналогов можно рассматривать, например, то, что может быть названо «случайным соскальзыванием с основной темы разговора», логически немотивированным переключением в разговоре с основного направления, которого требует дальнейшее последовательное развитие мысли, на различные «боковые ответвления» этого направления или даже на совсем новые направления, логически несовместимые с основным. В подобных логических «соскальзываниях» с темы обнаруживается нередко такое же влияние латентных установок, как и то, которое проявляется в феномене «случайной» подстановки слова. Это влияние выступает здесь в более тонкой и более завуалированной форме, но зато оно может быть прослежено во множестве диалогов (а иногда и монологов). Приняв эту форму, влияние установки требует, однако, для своего изучения совершенно особого теоретического и методического подхода, ничего общего не имеющего с подходом психоаналитическим, а именно рассмотрения «разговора» (этого важнейшего, очень хрупкого при экспериментальном к нему прикосновении и, возможно, именно поэтому удивительно мало до сих пор изучавшегося феномена) как некоторой логической системы, как развертывающейся во времени логической структуры, в которой можно проследить сложное взаимодействие различных организующих ее содружественных и антагонистических факторов.
Мы останавливаемся на этом примере — и ограничиваемся его приведением — потому что хотели бы только напомнить существование определенных, еще очень мало использованных возможностей изучения проявлений «бессознательного», возникающих при увязывании проблемы «немотивированных» действий с проблемой установок. Для того же, чтобы эти почти неизученные возможности были реализованы, требуется анализ поведения с позиций так называемой общей теории систем (направление, разработка которого была начата во второй четверти XX века von-Bertalanffy, а затем продолжена в исследованиях Mesarovitsch, Lange и др.). Такой подход все шире применяется в современном учении б поведении, а для теории неосознаваемых форм высшей нервной деятельности он открывает путь к изучению феноменов, привлекавших до сих пор внимание преимущественно психоаналитиков, позволяя в то же время ориентировать это изучение принципиально иначе, чем предлагал в свое время Freud71.
71 На встрече участников XVIII Международного психологического конгресса (Москва, 1966 г) с сотрудниками редакции журнала «Вопросы философии» с интересными соображениями о значении общей теории систем для психологии выступил американский исследователь Rapoport.
71 «Я считаю, — заявил Kapoport, — что есть два рода психологии. Это, во-первых, научная психология, которая пользуется всеми средствами научного исследования: экспериментом, моделями и т. п.; во-вторых, так сказать, «интересная» психология, имеющая дело с глубинными психическими явлениями отдельных людей и коллективов. Для этих последних еще не выработаны строго научные методы исследования.
71 ...Одна из главных проблем современной психологии — построить мост между психологией, которую я называю научной, и той, которую называю интересной. Этот мост можно построить с помощью общей теории систем, в частности в результате анализа структур систем, например структуры человеческого поведения. Поэтому я оптимистически смотрю на общую теорию систем как на известный подход, который ...сумеет соединить анализ таких вопросов, как время реакции, расширение зрачка и т. д., и вопросов типа, почему Иван Карамазов так ненавидел Смердякова: потому ли, что последний показал ему свою собственную безобразную душу или потому что Карамазов сам был таким. Этот вопрос также психологический, но решить его средствами современной научной психологии невозможно. Общая теория систем поможет нам изучать и такие вопросы» [25, стр. 131].
71 Вопросу о возможностях использования общей теории систем при анализе психологической проблематики было уделено немало внимания также на состоявшемся недавно 3-м Всесоюзном симпозиуме по нейрокибернетике (Тбилиси, 1967 г.), а до этого на двух симпозиумах, проведенных в 1960 и 1963 гг. Кэйсовским технологическим институтом (США), в трудах, периодически выпускаемых научным обществом, возглавляемым Von-Bertalanffy и в некоторых других литературных источниках.