Часть II.

Глава IV. Проблема развития в психологии.

Психика человека является продуктом развития. С тех пор как пол мощным воздействием Дарвина идея эволюции получила всеобщее признание в биологических науках, необходимость изучения психики в развитии стала теоретически бесспорной. Генетическая психология, в частности зоопсихология и психология ребёнка, принадлежит к числу дисциплин, наиболее интенсивно разрабатываемых в последние десятилетия. Однако в отношении понимания развития резко выступают крупнейшие принципиальные расхождения.

Применительно к пониманию психического развития сохраняет полное значение то, что было сказано В. И. Лениным о понимании развития вообще: "Две основные (или две возможные? или две в истории наблюдающиеся?) концепции развития (эволюции), — пишет Ленин27, — суть: развитие как уменьшение и увеличение, как повторение, и развитие как единство противоположности (раздвоение единого на взаимоисключающие противоположности и взаимоотношение между ними). При первой концепции движения остаётся в тени само движение, его двигательная сила, его источник, его мотив (или сей источник переносится во вне - бог, субъект и т. д.). При второй концепции главное внимание устремляется именно на познание источника "само"движения. Первая концепция мертва, бледна, суха. Вторая — жизненна. Только вторая даёт ключ к "самодвижению" всего сущего; только она даёт ключ к "скачкам", к "перерыву постепенности", к "превращению в противоположность", к "уничтожению старого и возникновению нового".28


27 В. И. Ленин, К вопросу о диалектике, "Философские тетради", 1938, стр. 325-326.


28 В. И. Ленин, Полн. собр. соч. Т. 29. С. 317.


Господствующей в психологии была до сих пор концепция психического развития, как "уменьшения и увеличения, как повторения", поскольку так можно охарактеризовать ту эволюционистскую точку зрения, согласно которой психическое развитие — это эволюция в буквальном смысле слова, т. е. лишь "развёртывание" свойств или признаков, изначально данных в виде задатков или появляющихся на самых начальных стадиях развития. Поскольку развитие представляется лишь количественным нарастанием изначально данных качеств, в психологическом развитии нет места для "возникновения нового", нет подлинных новообразований; нет потому и перерывов непрерывности, связанных с "уничтожением старого и возникновением нового"; развитие совершается постепенно, эволюционно, без "скачков", без "революции", без новообразований.

Узел вопроса в аргументации, при помощи которой сторонники эволюционистской концепции психического развития пытаются закрепить свою точку зрения, связан с соотношением преемственности и непрерывности или постепенности. Сторонники эволюционистской концепции, аргументируя в её защиту, опираются обычно на факт преемственности в развитии высших форм на основе низших, доказанный огромным фактическим материалом. Наличие преемственности бесспорно. Самые элементарные формы психики на низших ступенях генетического ряда, с одной стороны, и самые высшие проявления сознания на вершинах человеческой мысли — с другой, составляют единый ряд, в котором высшие ступени могли развиться лишь на основе низших. Отрицание преемственности означало бы отрицание развития и признание наивно-идеалистической точки зрения. Однако наличие преемственности нисколько в действительности не доказывает, как того хочет эволюционистская точка зрения, существования непрерывности в смысле постепенности развития, потому что преемственность, означающая, что высшие формы возникают на основе низших, не исключает того, что эти высшие формы качественно отличны от низших.

Из эволюционистской концепции вытекает ряд ошибочных методологических выводов, наложивших глубокий отпечаток на большинство исследований современной генетической психологии Исходя из той посылки, что весь путь развития представляет собой однородное целое, определяемое на всём своём протяжении одними и теми же неизменными закономерностями, исследователи, придерживающиеся эволюционистской концепции, считают возможным попросту переносить законы, установленные исследованием на одном этане развития, на все остальные. По большей части при этом совершается механическое перенесение снизу вверх; закономерности элементарных форм поведения переносятся на высшие. Так, установив механизмы поведения животных на низших генетических ступенях, ряд исследователей превращает закономерности, которым подчиняются эти элементарные формы рефлекторной деятельности, в универсальные законы поведения человека. Но принципиально столь же возможно на этой основе и обратное перенесение — сверху вниз. Так, например, формы зрелого мышления переносятся рядом исследователей на мышление трёх-, четырёхлетнего ребёнка; другие склонны приписывать обезьянам и другим животным интеллект "того же рода и вида", что у человека. Качественные различия, таким образом, стираются; специфика либо низших, либо высших форм для исследователя утрачивается.

Принципиально отлична от этой эволюционистской диалектико-материалистическая концепция развития психики.

Первый принцип марксистской теории развития — это принцип диалектический. Он определяет, во-первых, значение или место развития и его изучения в общей концепции. Развитие психики является для нас не только более или менее интересной частной областью исследования, но и общим принципом или методом исследования всех проблем психологии Закономерности всех явлений, и психических в том числе, познаются лишь в их развитии, в процессе их движения и изменения, возникновения и отмирания. Диалектический принцип определяет, во-вторых, трактовку самого развития.

"В противоположность метафизике, — пишет товарищ Сталин, — диалектика рассматривает процесс развития, не как простой процесс роста, где количественные изменения не ведут к качественным изменениям, — а как такое развитие, которое переходит от незначительных и скрытых количественных изменений к изменениям открытым, к изменениям коренным, к изменениям качественным, где качественные изменения наступают не постепенно, а быстро, внезапно, в виде скачкообразного перехода от одного состояния к другому состоянию, наступают не случайно, а закономерно, наступают в результате накопления незаметных и постепенных количественных изменений.

Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития следует понимать не как движение по кругу, не как простое повторение пройденного, а как движение поступательное, как движение по восходящей линии, как переход от старого качественного состояния к новому качественному состоянию, как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему".29


29 И. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 537, изд. 11-е, Политиздат, 1939.


а) Диалектическое понимание развития рассматривает развитие психики не только как рост, но и как изменение, как процесс, в котором усложнение и количественные изменения психических процессов переходят в качественные, коренные, существенные и приводят к скачкообразно выступающим качественным новообразованиям.

Применительно к развитию в онтогенезе это положение очень просто выразил ещё Ж.-Ж. Руссо, сказав, что ребёнок — это не маленький взрослый. Это относится не только к физическим особенностям детского организма, но не в меньшей мере и к его психике. Восприятие, память ребёнка, его мышление и т. д. отличаются от восприятия, памяти, мышления взрослого не только "как уменьшение и увеличение", не только тем, что у ребёнка они менее, а у взрослого более развиты. Они у ребёнка иные, чем у взрослого; закономерности, которым они подчиняются, в процессе развития видоизменяются. Количественные изменения, нарастая, переходят в качественные.

Психология bookap

Поскольку психическое развитие является не только увеличением изначально данных качеств, а также и появлением новых, непрерывность развития прерывается: в нём выделяются качественно различные, друг к другу несводимые этапы или ступени; исследование должно чётко дифференцировать их внутри единства. Каждая такая ступень психического развития, будучи качественно отличной от всех других, представляет относительно однородное целое, так что возможна её психологическая характеристика как некоторого специфического целого.

Процесс психического развития происходит при этом не как "рекапитуляция", т. е. простое повторение пройденного, а как поступательный переход — сложный и часто зигзагообразный по восходящей спирали — от одной ступени к другой, качественно своеобразной, ступени. И задача психологии при изучении психического развития заключается в том, чтобы вскрыть и преемственность в развитии высших форм психики на основе низших и качественное своеобразие этих высших форм (как-то: сознания человека по сравнению с психикой животных).

б) Поскольку психические явления, как и все явления природы и общественной жизни, имеют своё прошлое и будущее, свою отрицательную и положительную сторону, что-то отживающее и нечто развивающееся, им свойственны внутренние противоречия. И подлинным содержанием психического развития является борьба этих внутренних противоречий, борьба между старыми отживающими формами психики и новыми нарождающимися. Задача психологического исследования и заключается в том, чтобы проследить происходящее в этой борьбе развитие новых форм психики в их существенных закономерностях.

Психология bookap

Возникновение новой ступени- психического развития не является, однако, только внешней надстройкой. Всякая предшествующая стадия всегда представляет собой подготовительную ступень к последующей; внутри её нарастают — сначала в качестве подчинённых моментов — те силы и соотношения, которые, став ведущими, дают начало новой ступени развития.

Таков диалектический принцип в трактовке психического развития.

С диалектическим принципом неразрывно связана в нашем понимании психического развития материалистическая трактовка его.

В противоположность идеализму, утверждающему, что первичным является идея, дух, сознание, психика, а материя, бытие являются чем-то производным, материализм исходит из того, что материя, бытие первично, а психика, сознание, дух, идеи вторичны, производны, что они — продукт развития материального мира, и потому их научное изучение должно исходить из зависимости психики, сознания от их материальных основ и не может быть понятно вне связи с ними.

"В противоположность идеализму, утверждающему, что реально существует лишь наше сознание, что материальный мир, бытие, природа существует лишь в нашем сознании, в наших ощущениях, представлениях, понятиях, — марксистский философский материализм, — пишет товарищ Сталин, — исходит из того, что материя, природа, бытие представляет объективную реальность, существующую вне и независимо от сознания, что материя первична, так как она является источником ощущений, представлений, сознания, а сознание вторично, производно, так как оно является отображением материи, отображением бытия, что мышление есть продукт материи, достигшей в своём развитии высокой степени совершенства, а именно — продукт мозга, а мозг — орган мышления, что нельзя поэтому отделять мышление от материи, не желая впасть в грубую ошибку".30


30 И. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 542, изд. 11-е, Политиздат, 1939.


Психика является продуктом развития органической жизни. Поэтому вопрос о материальных основах психики — это прежде всего вопрос об её зависимости от материальных основ органической жизни, от её материального субстрата.

Психология bookap

Непосредственным материальным субстратом психики в её развитых формах является центральная нервная система, мозг. Но психика, несомненно, связана не только с нервной, но и с гуморальной, химической регуляцией. В химической, гуморальной регуляции жизни организма особенно значительную роль играет, как известно, эндокринная система, система желез внутренней секреции. Её влияние на психику не подлежит сомнению. Так, усиленная инкреция щитовидной железы, обусловливая повышенную чувствительность всей нервной системы к периферическим и центральным раздражениям, обусловливает и психические изменения: ускоренное течение психических процессов — колебания настроения, то возбуждённого, то подавленного. Наоборот, понижение деятельности щитовидкой железы вызывает понижение возбудимости нервной системы, которая приводит к задержке психических функций и выражается в апатии, в замедленных темпах психической деятельности.

Однако в настоящее время не приходится противопоставлять друг другу нервную и химическую, или гуморальную, регуляцию: сама нервная регуляция является вместе с тем и химической, поскольку она осуществляется через посредство гормонов и медиаторов, выделяемых в результате проходящих по нервам раздражений. В свою очередь инкреты могут влиять на периферические окончания нервов и не мозговые центры и вызывать прямым раздражением клеток те же изменения функций, как и нервные раздражения. С другой стороны, инкреция желез может быть регулируема мозговыми центрами; так, повреждения мозга могут вызвать гипертиреоидизм. Каждая железа внутренней секреции представлена в центральной нервной системе. Таким образом, испытывая на себе воздействие желез внутренней секреции, их гормонов, так же как и других гуморальных факторов, нервная система всё же господствует над ними, осуществляя высшую регуляцию жизни организма в его взаимоотношениях со средой. При этом во всяком случае влияние химических гуморальных факторов на психику осуществляется через посредство нервной системы.

Как ни значительна для психики (особенно для эмоциональных состояний) роль вегетативной нервной системы, существенно участвующей в гуморальной регуляции жизни организма, однако вегетативная нервная система, взаимодействуя с соматической, осуществляет своё влияние на поведение через посредство центральной нервной системы. Таким образом, в итоге можно сказать, что психика является функцией центральной нервной системы, функцией мозга.

Однако взаимоотношения психики и мозга, психики и нервной системы составляют лишь одну сторону во взаимоотношениях психики и её материальных основ. Говоря о том, что психика является продуктом мозга, а мозг — органом психики, нельзя не учесть и того, что психика является отражением действительности, бытия; а высшая форма психики — сознание человека является осознанием его общественного бытия. Отношения психики и мозга выражают лишь отношения психики к её органическому субстрату. Другую сторону отношения психики к её материальным основам составляет отношение психики к объекту, который она отражает. Как отражение и затем осознание психика выходит за пределы организма и его свойств; она выражает отношение к окружающему, к объективной действительности, к бытию. У человека это прежде всего отношение к общественному бытию. Выражающееся идеально в сознании, оно выражается и во внешнем поведении, во внешней деятельности.

Сознание человека определяется его бытием, а бытие человека — это не только мозг, организм и его природные особенности, но и деятельность, благодаря которой человек в ходе исторического развития видоизменяет природные основы своего существования.

Отношения психики к её материальному субстрату и к объекту не вне- и не рядоположны. Это две неразрывные стороны единого по существу отношения психики к её материальным основам. Мы расчленяем их лишь для того, чтобы тем теснее их связать. Для этого необходимо раскрыть внутреннюю взаимосвязь нервной системы, мозга (материального субстрата), как механизма поведения, с самим поведением, или деятельностью, которая им осуществляется. Вместе с тем должно быть уточнено и теоретически освещено отношение психики и мозга.

Эти коренные вопросы могут быть разрешены лишь в генетическом плане. Вопрос о взаимоотношении психики и её материальных основ для разных ступеней развития, в частности для биологического и исторического развития, решается по-разному. Ключ к его разрешению лежит в правильном понимании развития психики. Первой предпосылкой такого правильного понимания является положение о единстве строения и функции во всяком органическом развитии.

Единство строения и функции носит сложный характер, включая многообразные взаимосвязи между ними, различные на разных ступенях развития.

Психология bookap

Прежде всего существует несомненная зависимость функции от структуры. С переходом к высшим ступеням развития и повышением пластичности органа возрастает относительная независимость функции от строения и возможность функционального изменения деятельности без изменения строения. Это положение приобретает особенное значение для понимания соотношения мозга и психики у человека.

Но зависимость между строением органа и его функциями не односторонняя; не только функция зависит от строения, но и строение от функции. Особенно велико формообразующее значение функции для молодых органов, у которых оно сказывается на самых ранних стадиях развития, между тем как для более дифференцированных форм образуется более значительный дофункциональный период, в течение которого структура закладывается ещё до того, как она начинает выполнять свою специфическую функцию, и формирующее значение функции сдвигается на более поздние стадии. Но как бы то ни было, не подлежит сомнению, что организм вообще и в особенности наиболее активные его органы (к числу которых в первую очередь, конечно, относится мозг) в процессе своего функционирования подвергаются более или менее значительной перестройке, отделке, шлифовке, так что зрелые их формы в онтогенетическом развитии формируются под воздействием функций органа, производимой им работы. Таким образом, в окончательной своей форме орган является продуктом не самого по себе функционального созревания, а функционального развития: он функционирует развиваясь и развивается функционируя.

Значение таких функциональных изменений структуры в онтогенетическом развитии совершенно очевидно. Но зависимость строения от функции не ограничивается ими. И в филогенетическом развитии строения организмов функция играет существенную и даже ведущую роль. В пользу этого положения говорит приспособительный характер эволюции, приводящий к развитию признаков, соответствующих среде и образу жизни.

"Если мы возьмём организм птицы, — пишет А. Н. Северцов, — то увидим, что все её органы и функции приспособлены к воздушному образу жизни: удивительно сложное и целесообразное строение перьев защищает птицу от холода при быстрых переменах температуры, которым она подвергается при полёте; маховые перья крыла расположены так, что крыло непроницаемо для воздуха при ударе вниз и что перья располагаются в вертикальной плоскости при подымании крыла, так что воздух свободно проходит между ними при взмахе вверх; хвост является рулём глубины; замечательны устройства птичьих лап, являющихся органами хватания и передвижения на суше, и анатомические особенности мускулов и сухожилий ноги, позволяющие птице спать на ветке дерева (благодаря этому устройству, чем крепче спит птица, тем плотнее она схватывает ветку). Мы имеем здесь ряд чрезвычайно характерных особенностей, которые совершенно ясно свидетельствуют о том, что организм птицы является в высокой степени приспособленным к воздушному образу жизни, т. е. к специальным условиям её существования. Но, разбирая строение птиц далее и углубляя начатый анализ, можно убедиться, что каждая птица приспособлена также к особенностям именно своего образа жизни, т. е. что водяная птица помимо перечисленных приспособлений имеет ряд других, благодаря которым она может плавать, нырять и питаться водяными животными или растениями, что лесные птицы, лазающие по деревьям, как дятел и поползень, приспособлены именно к этому образу жизни, а не к другому, и т. д."31.


31 А. Н. Северцов, "Эволюция и психика", М. 1923. С. 8.


Здесь можно оставить совершенно открытым относящийся к компетенции биологов и весьма дискуссионный вопрос о том, как осуществляется эта ведущая роль среды и образа жизни в развитии строения и функций и функционально обусловленных изменений строения в филогенетическом развитии.

Психология bookap

Ламарк предполагал, что изменения, возникающие в результате функционального упражнения органа, закрепляются непосредственно путём их наследственной передачи. Согласно противоположной точке зрения неодарвинистов, полностью отрицающих наследование индивидуально приобретённых признаков, эволюция совершается исключительно путём случайных мутационных изменений. Однако направление, в котором естественный отбор фиксирует и накапливает эти изменения, определяется соответствием последних условиям существования организма. А это соответствие зависит в свою очередь от приспособленности строения и функции организма в их единстве к его образу жизни. Таким образом, функция и в этом случае влияет на строение организма, хотя и косвенным образом.

В советской биологической литературе Т. Д. Лысенко считает, что опытами по вегетативной гибридизации "вопрос о возможности наследования так называемых "благоприобретенных" признаков для советской агробиологии окончательно решён в благоприятном смысле".

Русская генетическая школа Северцова-Шмальгаузена, продолжая линию Ч. Дарвина и отмежёвываясь от неодарвинизма, также подчёркивает формообразующую роль функции, осуществляющуюся через естественный отбор.

В этом отношении существенный интерес — как нам кажется — представляет направление работ И. И. Шмальгаузена, который, исходя из единства или параллелизма мутационных и модификационных изменений, стремится показать, как отбор в отношении активных органов совершается на фоне или основе функциональных модификаций, вследствие чего направление естественного отбора и совершающейся посредством него эволюции определяется адаптивными функциональными модификациями.

Таким образом, оставляя в стороне дискуссионные вопросы современной теории эволюции, можно сказать, что прямо или косвенно образ жизни играет определяющую роль в развитии и строении функции в их единстве, причём влияние образа жизни на строение опосредовано функцией. Лишь признание этого положения создаёт биологические естественно-научные предпосылки для единого целостного учения о развитии, в которое учение об антропогенезе органически входит определяющим звеном.

В этом учении в качестве основного принципа выступает положение об определяющей роли образа жизни в развитии психики; в качестве основного механизма - единство и взаимосвязь строения и функции: не только строение определяет функцию, но и функция - строение; в качестве основного тезиса - то положение, что в ходе развития и строение мозга и его психофизические функции в подлинном единстве выступают и как предпосылка и как результат изменяющегося в ходе развития образа жизни. Все психические образования и свойства не только проявляются, но и формируются в нём — под контролем биологических форм существования у животных, исторических форм общественной жизни у человека.

В ходе развития строение мозга обусловливает возможные для данного индивида формы поведения, его образа жизни (особенно отчётливо эта зависимость — образа жизни от строения мозга — выступает при статическом рассмотрении их взаимоотношений на одной данной ступени); но в свою очередь образ жизни обусловливает строение мозга и его функций (особенно отчётливо эта зависимость — строения мозга от образа жизни — выступает при генетическом рассмотрении вопроса о происхождении той или иной ступени развития как мозга, так и организма в целом).

Ведущим, определяющим является при этом развитие образа жизни, в процессе перестройки и изменения которого происходит развитие организмов и их органов — мозга в том числе — заодно с функциями. Общие биологические закономерности развития контролируют, в конечном счёте, развитие как морфологических, так и функциональных его компонентов. При этом развитие строения регулируется через посредство функции. Таким образом, в конечном счёте, образ жизни регулирует и строение мозга и его психофизические функции в подлинном единстве.

Вместо одностороннего примата морфологии (или физиологии) над психологией мы утверждаем примат генетической биологии над генетической морфологией нервной системы и генетической психологией, так же как и над генетической физиологией. Биология неправомерно подверглась в последнее время односторонней морфологизации, являющейся, кстати сказать, источником целого ряда формалистических ошибок и реакционных антидарвиновских идей. Развитие строения нервной системы не может быть вскрыто вне связи с опосредующим его развитием функций и вне зависимости от образа жизни и эволюции форм поведения. Поэтому вне связи с генетической физиологией и генетическим изучением поведения, включающим и психологию, генетическая морфология должна неизбежно превратиться в морфологию сравнительную: она вынуждена ограничиваться установлением срезов на различных ступенях развития и их сравнением — вместо того чтобы вскрывать закономерности развития. На этой основе и генетическая физиология нередко подменяется сравнительной физиологией, которая лишь дополняет сравнительную морфологию сравнением функций, соотносимых с различными морфологическими срезами: эволюция строения и функций в их единстве и взаимозависимости подменяется суммой рядоположных статических срезов. Реализация генетического принципа в биологии невозможна без включения данных генетической психологии. Недаром так именно строил своё учение Ч. Дарвин. Недаром также А. Н. Северцов, строивший подлинно генетическую морфологию, подойдя к общей проблеме эволюции, выдвинул как одну из центральных для общего эволюционного учения проблему: "эволюция и психика".

Мозг животного не может развиваться иначе, как под контролем биологических условий существования и естественного отбора. В историческом развитии человека соответственно речь будет идти о примате в генетическом плане общественно-трудовой деятельности: рука человека и мозг его являются не только предпосылками, но также продуктами труда. Само строение мозга и его развитие не может быть понято вне той деятельности, которая им как механизмом осуществляется; тем более не может быть понято независимо от этой деятельности сознание, мысль, органом которой мозг является. Определяющими для психики животного являются природные основы его существования и его жизнедеятельность, его поведение; определяющими для психики, для сознания человека являются способы общественной деятельности: общественное бытие людей определяет их сознание: "каков образ жизни людей, — таков образ их мыслей".32


32 И. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 551, изд, 11-е.


Из такого понимания материальных основ психики, включающих органические её основы в качестве одного из соподчинённых компонентов, вытекают существенные выводы для понимания характера той связи, которая существует между психикой и мозгом. Мозг "продуцирует" психику, сознание, мысль не так, как печень продуцирует жёлчь, потому что и сама психика, сознание, мысль существенно отличается от жёлчи и прочих физических продуктов органической жизни. Её основное свойство — отражение, выражая отношение к действительности, к бытию в целом, она выходит за пределы внутриорганических отношений.

Психология bookap

Мозг, как аппарат, осуществляющий те или иные виды деятельности, не только определяет их, но и сам в процессе своего развития определяется ими. Деятельность же или поведение организма, обладающего психикой, включает психические компоненты. Изменение психических компонентов деятельности, изменяя взаимоотношения со средой, изменяет условия деятельности, а обусловленное этим изменение деятельности влечёт за собой в ходе развития изменение и механизмов этой деятельности, в частности мозга. Зависимость изменений в строении мозга обезьян и человека от реальных условий их жизни и деятельности была опосредована изменениями в рецепции, новой значимостью, которую приобрели новые виды ощущений. Развитие в мозгу обезьян зрительных долей за счёт обонятельных и связанная с ним перестройка мозга, господство в конечном мозгу неопаллиума, связанного со зрением, слухом и осязанием, над связанными с обонянием ринцефалоном, было опосредовано той ролью, которую при свойственном обезьянам образе жизни на деревьях стали играть в первую очередь зрительные и наряду с ними также слуховые и отчасти осязательные ощущения. Нельзя рассматривать свойства мозга как некую самодовлеющую первопричину свойств психики, тем самым в известном смысле противопоставляя их друг другу. Мозг и психика, строение мозга и его психофизические функции развиваются в подлинном единстве. Таким образом, взаимоотношения между психикой и мозгом оказываются неизмеримо тоньше, сложнее и теснее — в смысле их взаимосвязи и взаимообусловленности, — чем это представляется, когда, исходя из строения мозга, рассматривают его функции вообще и психические в частности лишь как производные от строения, не учитывая зависимости строения от функции и как строения, так и функции в их единстве — от образа жизни.

Представление об односторонней зависимости функции от строения органа, который складывается будто бы независимо от его функционирования, делает с самого начала необъяснимой всякую связь между ними. Она устанавливается лишь в процессе развития, в котором строение и функция находятся в непрерывном внутреннем взаимодействии. Развитие органа происходит не так, что одно его строение, порождающее одни функции, переходит в другое, порождающее соответственно другие функции; сам переход от одного строения органа к другому в свою очередь и опосредован, обусловлен теми функциями, которые он выполняет; развитие как его структуры, так и функции регулируется образом жизни организма.

Подлинное единство психического и физического, психики и мозга осуществляется лишь в процессе их развития — в силу взаимосвязи и взаимозависимости структуры и функции. И поэтому лишь в генетическом плане, лишь изучая и мозг и психику не статически, а диалектически, не в. безжизненном покое, а в движении и развитии, можно в их взаимосвязях раскрыть и выявить подлинное единство психического и физического. Статическая трактовка взаимоотношения психики и мозга неизбежно приводит к механистическому их разрыву — к психофизическому параллелизму или эпифеноменализму, к чисто внешнему соотнесению психических функций и мозга. Подлинный монизм в решении психофизической проблемы осуществим лишь на диалектической основе.

Психология bookap

Эти положения раскрывают конкретное содержание нашего решения психофизической проблемы в духе единства, которое осуществляется и раскрывается в процессе развития.

Эти положения говорят вместе с тем о том, что не достаточно проследить основные ступени в развитии нервной системы и соотнести с ними им соответствующие ступени психики, как если бы нервная система развивалась сама по себе и каждая форма её определяла бы от себя ту форму психики, которую она продуцирует. При такой постановке связь между психическим и физическим неизбежно превращается в чисто внешнее соответствие, в параллелизм, неизвестно кем и как установленный. Для того чтобы раскрыть эту связь и понять её во внутренних её закономерностях, нужно перейти от изучения психофизических корреляций к изучению истории закономерного развития организмов, которое приводило к всё более высоким совершенным формам отражения, рецепции, познания и поведения, движения, действия.

Развитие психики и поведения.

Для того чтобы правильно понять процесс психического развития, необходимо теперь раскрыть его основное содержание. Можно сначала в самой общей форме сказать, что сущность психического развития заключается в развитии всё новых форм действенного и познавательного отражения действительности; переход к высшей ступени всегда выражается в расширяющейся возможности познавательного и действенного проникновения в действительность. Это проникновение во внешнее объективное бытие неразрывно связано как с оборотной своей стороной с развитием внутреннего психического плана деятельности. В этом проявляется первая существенная общая тенденция психического развития.

Всякий организм, будучи некоторым целым, выделяется из окружающего, и всякий вместе с тем связан с окружением. Каждая психическая функция и каждый акт поведения всегда является внутренне противоречивым единством выделения индивида из среды и связи его с ней. В ходе психического развития индивид всё более выделяет себя из действительности и всё больше связывается с ней, — связывается, выделяясь. Переходя ко всё более высоким формам отражения — от сенсорной дифференцировки энергии какого-нибудь внешнего раздражителя к восприятию предмета или ситуации и от него к мышлению, познающему бытие в его связях и взаимоотношениях, индивид всё более выделяется из ближайшего окружения и всё глубже связывается со всё более широкой сферой действительности.

В ходе развития психики, по мере перехода к высшим её ступеням, прогрессирует не выделение субъекта из окружающего за счёт его связи с ним и не связь за счёт выделения, а и связь, и выделение. Ступеньки психического развития — это ступеньки и выделения и связи, всегда представленных в каждом акте индивида во внутренне противоречивом единстве.

Концепции психического развития, которая видит его сущность во всё более глубоком отражении и изменении действительности, противостоит теория, усматривающая сущность психического развития в использовании символов, знаков, в том, что на высших ступенях развития вводятся знаки и оперирование предметами, вещами заменяется операциями над их заместителями. Человек пользуется знаками, животное не пользуется ими, — в этом, с точки зрения этой теории, основное различие между ними (Э. Кассирер, А. И. Делакруа и др.).

Отправной точкой для этой теории служит то бесспорно верное положение, что в развитии психики человека весьма большую роль играет речь. Однако эта теория не способна дать сколько-нибудь полного научного объяснения развитию. Она не учитывает того, что, выводя психическое развитие из речи, необходимо объяснить развитие самой речи. Речь не развивается "сама из себя"; она возникает и развивается на определённой основе — на основе труда и в единстве с мышлением.

Эта теория не учитывает и ещё одного важного момента. Усматривая сущность психического развития в том, что между субъектом и действительностью вклиниваются знаки, условные заместители вещей, она односторонне сводит развитие лишь к выделению субъекта из действительности. Она идеалистически игнорирует тот очевидный факт, что выделение субъекта из действительности является лишь одной — оборотной — стороной процесса; что другая, позитивная и наисущественнейшая сторона этого процесса заключается во всё расширяющейся и углубляющейся связи субъекта с действительностью. Таким образом, основным и определяющим является не столько то, что субъект переходит от явления к знаку, его обозначающему, сколько то, что он может перейти от явления к его сущности; не столько само по себе то, что от оперирования вещами он может перейти к оперированию замещающими их знаками, сколько то, что, спланировав во внутреннем плане свои действия, он может переделывать вещи, изменять действительность. Сущность психического развития заключается во всё новых возможностях познавательного и действенного проникновения в действительность. Это проникновение в действительность неразрывно связано с углублением в субъекте внутреннего плана, плана внутренней жизни личности.

Психология bookap

С этой первой связана вторая существенная тенденция психического развития. Сначала рецепция, отражение чувственного раздражителя в образе, познание является лишь стороной, начальным моментом нерасчленённого акта поведения. В таком нерасчленённом единстве они представлены в элементарных сенсомоторных реакциях. Лишь затем, по мере перехода от сенсомоторных реакций как двигательных ответов на чувственный раздражитель к предметному восприятию, с одной стороны, и предметному действию — с другой, рецепторные, вообще познавательные моменты выделяются и превращаются в относительно самостоятельную деятельность. Возрастающая дифференциация сенсорных и моторных функций составляет вторую существенную тенденцию психического развития. Их дифференциация означает, однако, не разрыв соединяющих их связей, а переход ко всё более сложным связям и взаимозависимостям между ними.

Во всё более сложном взаимодействии образа рецепции и образа действия примат, ведущая роль остаётся за деятельностью, которая включает рецепцию как условие или компонент. Правильность этого положения отчётливо выступает уже в относительно элементарных сенсомоторных реакциях. Установление условно-рефлекторных связей данных рецепции и эффекторной части жизненно значимых для животного реакций приводит не только к тому, что поведение делается всё более приспособленным и совершенным; оно вместе с тем приводит и ко всё более тонкой дифференцировке и совершенному анализу чувственных свойств среды. Тонкость чувственных дифференцировок вырабатывается на основе условно-рефлекторного механизма под прямым воздействием того эффекторного результата, к которому они приводят. Каждый организм реагирует не на все вообще раздражения, которым он может быть подвергнут, и даже не на все те, которые его рецепторные механизмы в состоянии, вообще говоря, дифференцировать, — не на все физиологически возможные, а на биологически для него значимые. Таким образом, связь с жизненно значимой деятельностью животного регулирует его рецепцию.

Не менее отчётливо эта зависимость образа рецепции от образа действия выступает и на уровне восприятия. Восприятие — это чувственное отображение предмета или явления объективной действительности. Как отображение предмета, восприятие предполагает высокое развитие не только сенсорного, но и моторного аппарата, развитие тонической деятельности, обусловливающей возможность сохранять необходимое для наблюдателя состояние активного покоя и таким образом выделяться из потока происходящих в среде изменений, воспринимая в ней более или менее устойчивые предметы, как источники от них исходящих воздействий и объекты на них направляемых действий.33


33 Эта мысль нашла себе яркое выражение у акад. А. А. Ухтомского, см. его статьи в: "Физиологический журнал СССР", т. XXIV, вып. 1-2, М. 1938.


Если остановиться специально на восприятиях человека в их историческом развитии, то здесь опять-таки в специфических формах выступает зависимость образа рецепции от образа действия в виде зависимости специфически человеческого восприятия и его развития от развития общественной практики: преобразуя природу, порождая предметное бытие очеловеченной природы, общественная практика отчасти порождает, отчасти развивает новые формы специфически человеческого восприятия. Создавая в искусстве красоту форм, порождая речь и музыку, она вместе с бытием их предмета порождает и человеческие способности их восприятия. Специфически человеческие формы восприятия являются не только предпосылкой специфически человеческой деятельности, они также и её продукт. Мало того: весь процесс осознания природы совершается, как о том свидетельствует палеонтология речи и мышления (Марр), по мере того, как соответствующие предметы и явления вовлекаются в процесс производственной деятельности людей и приобретают, в силу этой связи с их общественной деятельностью, общественную значимость.

Если, наконец, перейти к мышлению человека как способности в закономерностях развития познавать сущность явлений, то и тут оказывается, что человек познаёт природу, изменяя её. Разум человека является не только предпосылкой практической предметной деятельности, которой человек преобразует мир; он также её продукт. В единстве практической и теоретической деятельности примат принадлежит первой. Познавательная деятельность человека зарождается и развивается сначала как сторона, момент, аспект его практической деятельности. Лишь затем она выделяется из практической деятельности, в которую она первоначально вплетена, в качестве особой теоретической деятельности. Даже и выделившись, теоретическая деятельность сохраняет, однако, связь с практической деятельностью, исходит из практики, подчиняется её контролю, в свою очередь воздействуя на неё и руководя ею.

Доступные на той или иной ступени развития способы воздействия на действительность всегда очень существенно определяют доступные на этой ступени развития способы познания действительности, так же как, конечно, способы познания в свою очередь, развиваясь, обусловливают возможность новых, всё более совершенных способов воздействия на действительность.

Конечно, существует и обратная зависимость поведения от рецепции, в частности деятельности эффекторов от рецепторов.

Психология bookap

Зависимость действия, движения от рецепции отчётливо выступает в элементарных сенсомоторных актах, в которых моторная реакция является эффекторным ответом на рецепцию. В процессе развития форм поведения развитию рецепции и рецепторных аппаратов, очевидно, принадлежит очень большая роль. Развитие рецепторов обнаруживает бОльшую дифференциацию, чем развитие собственно эффекторов, и многообразие форм поведения, их дифференциация идёт, таким образом, в большей мере за счёт развития рецепции, чем за счёт развития двигательного аппарата. Доказательством этому служит уже то, что рефлекторное поведение различных животных разнится много больше, чем их эффекторные аппараты. Преобладание рецепторов над эффекторами находит себе морфологическое выражение в том гистологическом факте, что сенсорные элементы, афферентные нейроны количественно преобладают над эфферентными ещё в спинном мозгу животных, и по мере восхождения к высшим этажам нервной системы это преобладание становится всё более значительным. Именно это преобладание сенсорных элементов и возможность функциональной связи одного и того же двигательного аппарата с различными афферентными нервами и обусловливает ту борьбу за овладение общим эфферентным путём, которую Ч. С. Шеррингтон отобразил в схеме "нейральной воронки".

Открытый И. П. Павловым механизм условного рефлекса вскрывает, как всё новые и новые рецепторные моменты, в силу принципа временной связи, включаются в детерминирование эффекторной реакции. В результате всё новые и новые данные рецепции приобретают определённую значимость для жизни организма. Уже рефлекторное поведение животного отражает, таким образом, его восприятие среды.

Не менее явственно выступает зависимость образа действия от образа восприятия на дальнейших, более высоких, ступенях развития. Необходимым условием всякого осмысленного, разумного действия является учёт объективных свойств той ситуации, (в которой оно совершается, поэтому оно обязательно исходит из восприятия этой ситуации и в той или иной мере определяется им. От того, как индивид воспринимает мир, будет в значительной мере зависеть, как он будет действовать в нём.

В дальнейшем отражение, познание действительности выходит за пределы только перцептивного отображения действительности и переходит к её отражению в мысли, в понятии, раскрывающем её существенные опосредования, связи, закономерности развития. И опять-таки действия человека, его поведение будет в значительной мере зависеть от того, как он осмысливает действительность, от того, в какой мере он постигает происходящее в закономерностях его развития.