Экспериментальные основы психологии установки

IV. Установка в психопатологии

Пограничные состояния


...

Истерия

1.  Фиксированная установка при истерии. Обратимся сейчас к проблеме истерии — заболевания, изучаемого с дав­них пор и с самых различных точек зрения. Нам нужно кос­нуться ее с позиций нашего понятия установки. Нужно вы­яснить, в каком состоянии находится установка истеричных, как она работает и какие особенности она обнаруживает.

На основании специального исследования этого вопроса48 можно считать установленным, что истерия в значительной степени отличается от ряда других заболеваний, в первую очередь далеко идущей вариабельностью своей фиксирован­ной установки. Трудно найти у истеричного форму актив­ности фиксированной установки, которой можно было бы ждать от него во всех случаях. Наоборот, для него значитель­но более характерным является факт постепенного колеба­ния между возможными формами установки.


48 К. Д. Мдивани. Иллюзия установки у истеричных // Труды Ин-та функц. нервн. забол. 1936. Т. 1. С. 127.


Тем не менее существует определенная амплитуда, кото­рая характеризует эти колебания, и мы займемся прежде все­го установлением ее границ.

Фиксированная установка истеричных в период лечения характеризуется одной существенной особенностью: это, как мы отмечали и выше, факт постоянного ее варьирования в широких пределах. Для того чтобы получить ясное представ­ление об этом, мы приведем данные об одной из пациенток.

Больная Д. Л. — 23 г. Образование среднее. Жалуется на еже­дневные приступы. Испытание фиксированной установки (19.XII-35 г.) показало, что она имеет грубую статическую (30 кон­трастных гаптических иллюзий), сильно иррадинроваиную (15 та­ких же контрастных иллюзий в зрительной сфере) установку.

23.XII-35 г. чувствует себя лучше. Испытание показывает, что она имеет грубую статическую установку в гаптической области, которая, однако, не иррадиирует в зрительную; больная сейчас же констатирует зрительное равенство критических объектов.

25.XII-35 г. чувствует себя лучше. Приступы у нее повторяют­ся, но не гак часто, как раньше. Опыты с установкой показывают пластическую иллюзию, которая завершается тем, что больная кон­статирует равенство критических объектов.

27.XII-35 г. Больная чувствует себя лучше. Опыты дают те же результаты, что и два дня назад.

29.XII-35 г. Уже два дня, как у больной не было приступов. Чувствует себя хорошо. Опыты дают приблизительно ту же карти­ну, что и два последних посещения.

1.I-36 г. Накануне чувствовала себя плохо. Но приступов не было. Опыты показали, что установка на этот раз не фиксируется, критические объекты воспринимаются как равные.

7.I-36 г. Накануне был приступ — длительный, около 2,5 часа. Во время приступа она слышит громкую речь, с которой к ней об­ращаются, но плохо ее разбирает. Установка грубая статическая, с кратковременной иррадиацией в зрительную область.

Испытание этой больной продолжается и дальше, вплоть до 29.I-36 г.

14.I, 16.I, 20.I и 25.I больная утверждает, что приступов у нее нет вовсе и чувствует она себя хорошо.

Опыты в этих случаях показывают, что все дни больная имеет определенно пластическую динамическую установку, которая из гаптической хорошо иррадиирует в зрительную область. В остальные дни, в которые приступы повторялись почти ежедневно, испытуемая дает неодинаковую картину фиксированной установки.

В целом в течение всего периода наблюдений испытуемая обнаруживает следующую картину постоянного варьирова­ния своей фиксированной установки.

После ряда приступов накануне больная показывает симп­томы депрессивного состояния с головными болями. В этом состоянии она дает длинный ряд контрастных иллюзий с бес­конечной иррадиацией из гаптической в зрительную область, т. е. грубую статическую иррадиированную установку. В этом состоянии больная стоит близко к конфликтным лю­дям со статической установкой. Но это бывает лишь в случа­ях после ряда повторных приступов на пути к улучшению со­стояния. Очень характерно, что при этом бывает нередко, что у больного не фиксируется установка вовсе.

При том же состоянии, но в более легкой форме и далее, при чувствительном улучшении самочувствия больной, уста­новка ее меняется: она дает такую же грубую статическую форму, которая при этом вовсе не иррадиирует из гаптнческой в зрительную сферу. Она почти немедленно уступает место случаям адекватного восприятия; создастся впечатле­ние, что в этом случае на сцену выступает как бы фиксиро­ванная установка эпилептика.

После ряда свободных от приступов дней больная чув­ствует себя бодрой; она настроена сравнительно жизнерадо­стно и в таком состоянии дает фиксированную установку нормального гармонического человека. У нее пластичная, динамическая форма установки, которая легко иррадиирует из гаптической области в зрительную.

Таковы данные одной из пациенток, которая, впрочем, ни в чем существенном не отличается от других испытанных в этой серии истеричных.

Таким образом, мы можем повторить, что характерная особенность истеричных заключается в факте вариабельно­сти фиксированной установки, и притом в достаточно широ­ких пределах. Она может быть, в зависимости от состояния больного, то вполне нормальной установкой динамического человека, то болезненно направленной установкой эпилепти­ка с локальной и в некоторых случаях с иррадиированной фиксированной установкой.

Такова картина установки истеричных. Мы видим, что истерия отличается от других нами анализированных пато­логических состояний далеко идущей вариабельностью фик­сированной установки, отсутствием константпости этой последней, засвидетельствованной нами во всех вышеанализированных патологических случаях.

Нужно полагать, что эта вариабельность фиксированной установки, которая достаточно хорошо характеризует имен­но вариабельность поведения истеричного, является одной из наиболее характерных ее особенностей.

Однако у истеричных имеется и ряд других особенностей, которые следовало бы изучить дополнительно, чтобы полу­чить более определенное представление об этом заболевании. Нам нужно выяснить, может ли истеричный стимулиро­вать свою установку на базе представления.

2. Стимуляция установки на базе представления. Спе­циальные опыты по этому вопросу дают нам совершенно определенный ответ на него49. Оказывается, что истерия в ин­тересующем нас сейчас отношении имеет специфические по­казатели, которые значительно отличаются как от того, что дают нам нормальные здоровые испытуемые, так и от того, что нам известно относительно представителей других пато­логических состояний.


49 Э. Вачнадзе. К вопросу о фиксированной на базе представления установке в случаях истерии. 1947.


Если сопоставить данные опытов на стимуляцию фикси­рованной установки на базе представлений у нормальных людей с тем, что дают нам истеричные, то оказывается, что эти последние далеко превосходят первых во многих отноше­ниях. Так, например, у истеричных возникает установка па основе представления значительно легче, чем~у обычных ис­пытуемых, и, что особенно интересно, установка эта заметно прочнее или сильнее, чем у здоровых.

Как велика может быть разница в этом отношении между больными и здоровыми, видно хотя бы из следующего: в то время как у 60% наших истеричных вырабатывается сильная иллюзия установки на представление в гаптической и у 46% в оптической областях, такого же рода иллюзия констатиру­ется всего лишь у одного здорового испытуемого (17%).

Несомненно, установка, стимулированная на базе пред­ставления, у истеричного обладает почти такой же силой, как и установка, стимулированная воздействием актуальной си­туации.

Таким образом, мы видим, что установка на базе представ­ления у истеричного почти так же прочна, как и установка на базе актуального воздействия ситуации.

Если проследить и другие факты фиксированной уста­новки, те же результаты найдем мы почти по всей линии ее развития. Это дает нам право считать, что установка, стиму­лированная у истеричного на основе его представлений, не отстает заметно от установки на основе актуального воздей­ствия ситуации. Все это указывает на большую роль» которую играет у истеричных субъектов мир их представлений.

Поэтому совершенно естественно спросить себя: какова же природа этого представления?

Выше мы говорили, что следует различать два разных психологически существенных аспекта этого явления. Во- первых, существуют «представления», которые протекают в недифференцированном или малодифференцированном плане нашего сознания. Это — представления, не дифферен­цированные от других аспектов деятельности, и прежде все­го от того, что мы называем «восприятием». Этого рода пред­ставления мы находим, например, в состоянии сновидений. Но представлением мы называем, во-вторых, и наши специ­фические переживания, явно отдифференцированные от восприятия и протекающие вне зависимости от актуального воздействия имеющихся налицо раздражений. Мы убеди­лись выше, что эта дифференциация представления имеет место лишь на основе процесса объективации, т. е. процесса, свойственного лишь человеку.

Если иметь в виду эти два значения понятия представле­ния и с этой точки зрения посмотреть на представления ис­теричного, то нам придется признать, что это — переживания, протекающие в первом, малодифференцированном плане сознания. Поэтому понятно, что установка истеричных, воз­никающая на основе представления, почти нисколько не от­личается от установок, действующих на базе их актуальных восприятий, поскольку представления эти не являются пси­хологически отдифференцированными от восприятий пси­хическими состояниями.

Таким образом, мы можем сказать, что представления ис­теричных являются не отдифференцированными от актуаль­ных восприятий переживаниями — переживаниями вроде тех, которые, как было сказано выше, мы имеем в представ­лениях наших сновидений. Поэтому мы должны признать, что факт наличия предоставлений у истеричных далеко не указывает на необходимость признания у них способности объективации. Представления истеричных — это вовсе не объективированные содержания сознания. В периоды обо­стрения сознание истеричного погружается в состояние, ко­торое в этом случае близко напоминает состояние нашего сознания в моменты сновидений.

Естественно, возникает вопрос: каково же отношение установки, стимулированной представлением, к актуально фиксированной установке истеричного? Мы видели, что эта последняя отличается достаточно далеко идущей вариа­бельностью форм своего проявления. Отражается ли эта осо­бенность и в феноменах фиксированной на почве представ­ления установки? Если проследить данные этой формы ус­тановки, то оказывается, что они и в этом случае почти без исключения повторяют все особенности фиксированной в актуальных условиях установки. Таким образом, мы должны признать, что черта вариабельности продолжает оставаться характерной особенностью истеричных.

Резюмируя все сказанное, мы должны характеризовать истеричных как людей с далеко идущей вариабельностью своих установок и легкой их фикснруемостью как иа основе восприятий, так и на базе мало от них отдифференцирован­ных представлений.

3. Преморбидное состояние истеричного. Возникает вопрос о преморбидном состоянии, на почве которого обыч­но развивается истерия. Выше, при исследовании основных типологических единиц, нам пришлось остановиться, между прочим, и на анализе типа так называемых вариабельно-ла­бильных людей. Мы видели тогда, что вариабельность и лабильность фиксированной установки, равно как и частое выступление случаев ее нефиксируемости, являются наибо­лее характерной особенностью людей этого типа. Так же как и у истеричных, фиксированная установка этих лиц лишена константности, она варьирует от случая к случаю и при этом имеет весьма определенный уклон к быстрому затуханию, а иногда и к полному отказу возможности фиксации.

Таким образом, если сравнить особенности установки ва­риабельно-лабильных людей со свойствами установки исте­ричных, то близость их окажется вне всякого сомнения. Бо­лее того, получается впечатление, что между ними даже нет заметной разницы.

Однако, если иметь в виду острые случаи, истеричный все же существенно отличается от человека вариабельно-ла­бильного типа. В то время как этот последний является од­ним из обыкновенных здоровых людей, ведущих нормаль­ную, а в некоторых случаях и достаточно продуктивную жизнь, истеричный — определенно больной человек, кото­рый в периоды обострения своего состояния вовсе выпадает из числа нормальных работников и делается предметом спе­циальных наблюдений и забот окружающих.

Естественно возникает вопрос: в чем искать основу столь существенных изменений в состоянии вариабельно-лабиль­ного человека? Не касаясь других, быть может очень значи­тельных, моментов, я остановлюсь лишь на одном. Дело в том, что вариабельно-лабильные субъекты, как, впрочем, и все варианты типа конфликтных людей, остаются на уровне нормальных участников жизни, поскольку они в случае не­обходимости оказываются в состоянии регулировать свое по­ведение с позиций объективации, которая в какой-то степе­ни все же имеется у них. В решительные моменты своей жиз­ни они мобилизуют силы для этой объективации и на ее основе развивают сравнительно приспособленные акты сво­ей деятельности. В состоянии же приступов они лишены этой способности и поведение их протекает на базе природных, не опосредованных установок. В этом случае перед нами карти­на истерии в точном смысле слова.

<1949>