Глава одиннадцатая

Индивидуальные отношения с миром


...

«Мир»

Мир соткан из неисчислимого множества событий, каждое из них рано или поздно сменится другим, ни одно из них не имеет абсолютной ценности, каждое — лишь этап, лишь переходный момент, не более того. Впрочем, время, само по себе, не имеет к этому факту никакого отношения, потому что, хоть они и переходят друг в друга, они существуют «одновременно», а следовательно, это не столько этапы, сколько звенья единой цепи. Об этом нам говорит известный принцип дополнительности Нильса Бора — время появляется там, где мы раскладываем события, но в реальности происходящего оно как бы отсутствует. Одно звено цепи может быть не связно непосредственно с другим, отстоящим от него, но оно зависит от него через другие звенья. Цепь — это не ее звенья, ведь отделенные друг от друга звенья не являются цепью. Цепь — это то, чего нет, это сама связь между звеньями. Мир не состоит из событий, он состоит из этих невидимых связей, которые психософия и называет отношениями.

Поэтому прелесть мира не в событиях, которые, казалось бы, его составляют, а во внутренних, неформализируемых отношениях этих событий. Для человека может быть два способа ощущения этой истины. Первый — это осознание великой гармонии мироустройства, где ни один элемент целостной системы невозможен отдельно от нее, и в то же время сама система немыслима такой, какая она есть без этого, казалось бы, мизерного элемента. Это способ ощущения целостности через видение системности системы. Второй способ состоит в ощущении всех отношений, создаваемых элементами мира с познающим человеком. Это ощущение себя элементом системы, от которого во все стороны отходят нити отношений и на которого замыкаются отношениями все элементы и все отношения элементов мира. Так следует понимать «погруженность в мир» и «растворенность» в нем, таковы индивидуальные отношения с миром.

Человек, будучи в реальности индивидуальных отношений с миром, живет в мире, состоящем из «приходящего». Другой же живет в мире, где все «стоит», он отождествляет себя с этим, как с самим собой. Для него он есть всегда, и именно поэтому, в первую очередь, полностью отождествляя себя с самим собой, он почти не замечает разительных перемен в себе, которые есть всегда, боится смерти, если думает о ней, и стремится к материальным благам, мечтая найти в них не связанное с ними блаженство. Для него тягостна любая потеря с объектом отождествления, ностальгическое переживание, связанное с такой потерей, не светло, как память о лучших минутах, а с оскоминой. Есть и другая крайность: люди, полагающие, что они живут в мире «проходящего», но не понимают, что на самом деле, живут в мире «уходящего». Это жизнь с постоянными потерями и отсутствием интереса к тому, что есть. Да и какой может быть к нему интерес, если оно в любой момент готово уйти? И, как они почему-то думают, уйдет именно тогда, когда они позволят себе заинтересоваться этим.

Жизнь в индивидуальных отношениях с миром — это жизнь с ощущением «приходящего». Это жизнь в единстве в миром, жизнь в новом, жизнь с постоянным интересом. Новое, ощущаемое таковым, само вызывает в человеке интерес, и для этого не надо как-то специальным образом настраивать себя. Жизнь в «приходящем», в реальности индивидуальных отношений с миром, насыщена. Такой человек не находится в невротическом ожидании нового, пропуская его, будучи сконцентрирован на искусственно созданных картинах будущего, которым никогда не суждено стать реальностью. Он живет в ощущении сейчас, не ждет будущее, но постоянно принимает его. «Приходящее» невозможно потерять, поскольку в таком отношении — это вечная связь с будущим, «потеря» же — элемент прошлого. «Приходящее» можно по-настоящему ценить, не оценивая и не прицениваясь, поскольку в «приходящем» невозможно сравнение, всегда тянущее за собой трагедию выбора, с ее потерей и несвободой. В реальности индивидуальных отношений с миром мы сами — «приходящее».

Вот как М. Бубер описывает человека, достигшего реальности индивидуальных отношений с миром: «Сколь безнадежно глуп тот, кто уклоняется с пути жизни своей, дабы искать Бога: он не обретет Его, даже обладая всей мудростью уединения и всем могуществом сосредоточения. Скорее, это удастся ему, когда он просто следует путем своим и лишь желает, чтобы это был этот путь; в силе этого желания выражается его устремленность. Каждое событие-отношение есть некий пункт, из которого он может бросить взгляд на исполняющееся; так что во всех событиях-отношениях он непричастен этому одному, но также и причастен, поскольку он в состоянии готовности. Будучи готовым, а не ищущим, следует он путем своим; поэтому у него есть и спокойная отстраненность по отношению ко всем вещам, и вхождение в соприкосновение с ними, которое им помогает. Но когда он обрел, сердце его не отворачивается от них, хотя теперь все ему встречается в одном. Он благословляет все клетки, приютившие его, и те, что еще дадут ему приют. Ибо это нахождение — не конец пути, но лишь его вечная середина. Это — нахождение без поиска; открытие первоначального и первоначала»89.

То, что мы называем реальностью индивидуальных отношений, в судьбе каждого человека всегда начинается с индивидуальных отношений с миром. Именно они вводят его в реальность неполных индивидуальных отношений, поскольку именно Мир, но не другие и даже не мы сами, всегда готов к этим отношениям. Он самый гостеприимный хозяин, у которого мы всегда дома, правда, чаще воображаем, что в гостях. А благодаря тому что отношения с Миром результируют все отношения (в том числе и с другими, и с самим собой), ведь всё в нем, они и довершают начатое вхождение в реальность индивидуальных отношений, поэтому именно им мы обязаны доступом в реальность полных индивидуальных отношений.