ЧТО ТАКОЕ «ТРИП», или ОСТРЫЕ ЭФФЕКТЫ ДЕЙСТВИЯ LSD


...

Галлюцинации воображения

Внутри LSD-переживания каждый сдвиг восприятия отдельно (как это выглядит здесь, на бумаге), то есть сам по себе, не существует. На деле, LSD-трип представляет собой некий галлюцинаторный комплекс, управляемый как извне, так и усилием воли самого пациента.

Выраженные, обусловленные индивидуальностью различия, относимые к таким сложным переживаниям, говорят о том, что их структура зависит как от характеристики обмена веществ и конституции «психонавта», так и от процессов, протекающих в его психике.

Можно считать доказанным, что ощущения, испытываемые в LSD-переживании, напрямую зависят от структуры бессознательного в человеческой психике.

Образы LSD-переживания, с точки зрения исследовавших их врачей, могут нести функцию, которую Фрейд приписывал сновидениям, — «удовлетворение дневных неосознанных желаний». По всей видимости, «трип» и является химически обусловленным «сновидением наяву».

Единственный психиатрический термин, который в какой-то мере применим к подобным проявлениям комплексного переживания, затрагивающего все органы чувств, — это галлюцинации воображения.

Для того чтобы было понятно, какой именно род переживания имеется в виду, приведем основные моменты «картографии» среза бессознательного в человеческой психике, изложенные Станиславом Грофом в его книге «Области человеческого бессознательного». Всех желающих подробнее разобраться в проблеме отсылаем к этой любопытной книге, уже несколько раз издававшейся на русском языке.

Станислав Гроф описывает несколько уровней галлюцинаций воображения в зависимости от «глубины залегания» той части бессознательного, откуда и рождаются все эти картины и образы.

1-й уровень — абстрактные и эстетические переживания

При использовании небольших доз наркотика наблюдается, в начале или в конце сеанса, усиление сенсорной чувствительности. В переживании появляется уже упомянутая нами «игра» художественных ассоциаций.

Человек видит крайне динамические абстрактные геометрические цветовые построения или пятна. В зависимости от уровня образования и культуры испытуемого спонтанные образы или пятна описываются с помощью разнообразных эстетических сравнений.

Описания могут включать восприятие солнца, ярко горящих разноцветных лампочек, абстрактных архитектурных построений. Испытуемые описывают их как интерьеры неземных дворцов, нефы соборов или картины абстракционистов, таких, как Василий Кандинский. Перед глазами могут возникать образы, напоминающие разноцветные вращающиеся фонтаны или вспыхивающие фейерверки.

При восприятии того же уровня с открытыми глазами контуры световых и цветовых фигур расплываются и начинают сплетаться с реально существующей обстановкой.

Человеческие лица и предметы переплетаются с различными орнаментами и включаются в его структуру. Кажется, что галлюцинации является составной частью окружаюших вещей. Такие иллюзорные ощущения часто сравнивают с картинами Жоржа Сера и Винсента Ван Гога.

В это время уже могут встречаться все описанные нами иллюзии, связанные с изменением формы собственного тела, пространства и времени.

Испытуемые говорят, что в результате таких изменений окружающей обстановки она начинает напоминать картины знаменитых кубистов — Пабло Пикассо или Фернана Леже.

Возможны и так называемые парэйдолические иллюзии. Пятна и трещины на полу и стенах, световые блики, одежда могут выглядеть как фантастические животные, гигантские искаженные лица или ландшафты загадочных стран.

В этой же стадии сеанса появляется гиперчувствительность к звукам. Человек начинает слышать звуки, которые раньше не слышал, но одновременно теряет способность ясно различать привычные звуки. В результате формируются акустические иллюзии.

В монотонных звуках, таких, как шум воды или гудение холодильника, человек слышит странную музыку, напоминающую отчасти музыку Шенберга. К этому же уровню переживаний Гроф относит и появление того, что в психиатрии называют «синестезиями». За счет перевозбуждения возникает реакция несоответствия типовым представлениям со стороны органов чувств. Человек говорит, что он «слышит звук цвета», «видит музыку» или «чувствует вкус красного цвета».

Сам термин «синестезия» принадлежит Альберту Хофману. Подобные, встречающиеся практически во всех «трипах» переживания были названы им «константными» и впервые были им описаны в подробном отчете об эффектах собственного приема LSD.

Среди константных переживаний, относящихся к разряду абстрактно-эстетических, стоит отметить описанные в том же отчете Хофмана «вихреобразные образы», «спиральные взрывы» и «решетчатые», напоминающие шахматную доску, преобразования гладких поверхностей.

Ряд авторов относят к константным образам и проекцию человеческого лица на тело партнера (соски воспринимаются как глаза, а низ живота — как рот и т. д.)

К этому же уровню относится и необычное восприятие предметов искусства. Нужно только учитывать, что в этом иллюзорном мире ассоциации складываются случайным образом и смысловой нагрузки нести не могут.

Все перечисленные переживания, не углубляясь далеко в бессознательное, представляют для пациентов вид увлекательного зрелища. Многие испытуемые сравнивают их с ощущениями от цветомузыкальных установок или от искаженного сигнала в телевизоре.

Собственно, только этот уровень переживаний и приносит наркоманам удовольствие. Как только доза превышает некоторую «среднюю» величину, а это понятие для LSD абсолютно индивидуально, удовольствие прекращается и на его место заступает страх.

2-й уровень — системы конденсированного опыта

При небольшом увеличении доз во время LSD-трипа появляются константные переживания особого рода, которые Станислав Гроф описывал как особое сгущение воспоминаний. На поверхность сознания всплывают образы, в которых сконцентрирован личный опыт и связанные с ним впечатления и фантазии, относящиеся к различным периодам человеческой жизни.

Такие воспоминания и фантазии, как правило, имеют некую общую образную «ось», то есть схожий по формальным признакам жизненный опыт выражает себя в LSD-переживании в схожих по форме фантастических образах.

Каждая система конденсированного опыта (в дальнейшем — СКО) несет в себе то, что можно обозначить как общий эмоциональный знаменатель всех событий, имеющих отношение к данной конкретной системе образов.

Выражаясь современным языком, СКО представляют собой эмоциональные «файлы» — папки, в которые компьютер нашего мозга «складывает» воспоминания. Каждый такой «файл» у любого человека имеет свою «иконку» — один или несколько индивидуальных базовых образов или символов.

Точно такие же «файлы», организующие деятельность бессознательной части психического мира, Карл Юнг называл «архетипами». Для Юнга архетип — это наследуемая часть психики, связанная с инстинктом. Эту гипотетическую сущность невозможно представить саму по себе. Ее можно зарегистрировать лишь с помощью анализа образных проявлений.

Юнг сформулировал гипотезу об архетипах, наблюдая в культуре, сновидениях, поведении как самого себя, так и своих пациентов повторяющиеся образы и схемы поведенческих реакций. Можно сказать, что архетипы — это древние, наполненные энергией образы, способные определять различные формы человеческого поведения и мышления. Образы и поведенческие паттерны в единый архетип связывают общий смысл символической деятельности человека.

СКО Грофа можно назвать попыткой разработать оригинальную, отличную от Юнга систему базовых архетипов.

Интересно, что русский физиолог А.А. Ухтомский еще в начале века описал такого рода психологические «знаки души», которые он называл «образными доминантами жизненного опыта». Ухтомский и Юнг шли, не зная друг о друге, удивительно похожими путями. Еще до формирования термина «архетип» в 1917 году Юнг писал о «безличностных доминантах» или «узловых точках в психике, которые притягивают энергию и влияют на личные действия».

Но ни Юнг, ни Ухтомский, ни Гроф, разумеется, не могут претендовать на первенство самой мысли о существовании в структуре человеческой психики узловых идей или образов. Согласно Платону, идеи изначально присутствуют в разуме богов и служат моделями всех сущностей человеческого космоса. Иммануил Кант описывал такие изначальные идеи под названием «априорные категории восприятия», а Шопенгауэр называл их «прототипами воли».

Каждый архетип или СКО связан с сильным эмоциональным зарядом одного и того же качества. Каждый образ, появляющийся во время LSD-переживания, сопровождается суммой эмоций, включающей в себя все воспоминания, которые образовали данную СКО.

Можно сказать, что наш жизненный опыт складывается в основном из отрицательных эмоциональных переживаний. С раннего детства наши мечты и желания сталкиваются с внешними запретами. В большинстве случаев реальность приносит нам боль — желания оказываются невыполнимыми или не удовлетворяются сиюминутно. Мы учимся взаимодействовать с реальностью на собственных ошибках.

Наши ошибки и боль память просеивает и в упрощенном виде концентрирует как ряд символических образов, несущих отрицательный эмоциональный заряд. Если мы будем повторять ошибку, пытаться «наступить на те же грабли», — наша память подаст нам сигнал. Это будут или образы (например, в сновидении или LSD-переживании), или некая отрицательная эмоция, причину возникновения которой можем не осознавать.

Поэтому большая часть эмоционального заряда, который содержат СКО, является суммой отрицательных эмоций.

Вот что пишет С. Гроф:

«Различные слои одной системы могут содержать все воспоминания о столкновениях индивида с унизительными ситуациями, разрушившими его уважение к себе. В других случаях общим элементом может оказаться тревога, которая переживается по отношению к шокирующим и пугающим событиям прошлого. У испытуемого может возникать чувство клаустрофобии (боязнь замкнутого пространства. — А.Д.) или удушья, которое вызвано различными безвыходными ситуациями, в которых человек не имел возможности сопротивляться, защитить себя или бежать; также может возникать крайне интенсивное чувство собственной вины и внутренней неправоты, связанное со множеством жизненных ситуаций. Переживания эмоциональной депривации (изолированности и одиночества. — А.Д.) и отверженности в различные жизненные периоды — еще один очень частый мотив многих СКО. Столь же часто встречаются темы, изображающие секс опасным и отталкивающим, или темы, включающие в себя агрессию и насилие. Особенно важными являются СКО, представляющие и конденсирующие опыт столкновения человека с ситуациями, ставящими под угрозу его жизнь, здоровье и целостность тела».

Приведем в качестве иллюстрации пример СКО-переживаний из собственной врачебной практики.

К нам на консультацию был доставлен Володя К. Володя был возбужден, переживал галлюцинации, но контакту с врачом не препятствовал. Выяснилось, что ночью на танцплощадке он «съел десяток (!) марок с LSD».

Володя рассказывал, что видит себя в образе карася в пруду. Видит он и собственного отца с рыболовной сетью в руках, которой хочет его поймать. Образ отца искажен преломлением света. Отец кажется уродливым и жестоким. Раз за разом в пруд опускаются корявые и окровавленные руки отца, вызывающие у Володи приступы животного страха.

Для того чтобы оказать пациенту помощь, автору пришлось фактически провести сеанс LSD-терапии, то есть находиться в течение 5 часов рядом с ним, комментируя испытываемые ощущения.

За это время Володя прошел через несколько слоев СКО. Сцена с карасем в пруду завершилась тем, что Володя «попался» в расставленные отцом сети. Он бился в судорогах, напоминающих пойманную рыбу. У него началось удушье (отец вытаскивал рыбу из воды). Врачу пришлось внушать пациенту, что он, врач, — вовсе не врач, а соседний рыбак, — пользуясь тем, что отец пациента. отошел за дерево, распутывает сеть и выпускает пойманного карася обратно в воду.

После того как видение с прудом закончилось, Володя увидел самого себя с окровавленными по локоть руками. Он сообщил, что только что изнасиловал и с наслаждением убил маленькую девочку 6–7-летнего возраста. Пациент сказал, что на самом деле он — насильник и убийца, который охотится за детьми.

В следующем слое СКО Володя увидел себя ребенком, подглядывающим в щелку двери, как отец зверски избивает мать. Причем внутри переживания мать казалась ему чем-то абсолютно мягким и податливым — чем-то вроде резиновой куклы, а отец бил эту куклу для того, чтобы добыть из нее кровь…

На следующий день после всего этого выяснилось, что отец Володи был алкоголиком, умершим во время запоя, — подростку тогда было 14 лет. Мать пациента, малообразованная и очень добрая женщина, всегда пассивно подчинялась требованиям и отца и сына. Володя рассказал, что 7 лет он испытывал сильнейшее половое влечение к своей старшей сестре и много лет занимался онанизмом. Из беседы с Володиной матерью удалось узнать, что в 5-летнем возрасте он действительно видел, как отец бил ее, после чего мальчик ушел из дома и 3 суток прятался в подвале, прежде чем его нашел и избил отец.

Для того чтобы объяснить взаимосвязь между реальными событиями жизни Володи и тем, что он увидел в LSD-трипе, пришлось бы воссоздать некий образчик классического психоанализа. Однако связь между реальностью и образами LSD-галлюцинаций читатель может почувствовать и без этого.

Хочется отметить несколько основных положений.

Во-первых, возникающую во время переживания СКО отрицательную эмоцию «психонавт» не в состоянии контролировать. Ухтомский описывал этот феномен как «неспособность к управлению доминантными эмоциями». Если бы Володя в описанной ситуации остался бы один на один с собственными переживаниями, он мог бы погибнуть от внушенного самому себе удушья, совершить самоубийство или акт насилия по отношению к окружающим.

Во-вторых, хотя Володя и не первый раз принимал LSD на танцах, «провал» на более глубокий, нежели привычный уровень переживаний, оказался для пациента полной неожиданностью. Трудно подсчитать, сколько самоубийств и проявлений немотивированного насилия связано с подобными внезапными «падениями» на непосильную для психики глубину LSD-переживания.

Вероятность таких событий подтверждается и тем фактом, что при переживании СКО реакция на различные внешние стимулы всегда неадекватна и чрезмерна.

Дело в том, что на сигналы из внешней среды здесь реагирует не столько сама личность, сколько доминанта или синдром конденсированного опыта. Этот факт станет крайне важен для нас при обсуждении изменений личности под влиянием LSD.

В-третьих, уровень СКО-переживаний является тем самым уровнем LSD-трипа, на котором человек становится управляемым.

Как явствует из приведенного случая, терапевт, вовлеченный в орбиту переживаний пациента, может «войти» внутрь галлюцинации и «выйти» из нее. Он может стимулировать дополнительные отрицательные ассоциации у того, кто находится в данный момент в «трипе». Автор, например, мог легко внушить Володе какие-то иные черты облика отца и перенести тем самым ненависть и страх, которые сын испытывал по отношению к отцу, на любого другого человека.

Так как на следующих «кругах» Володя «видел» собственную сексуальную агрессию, то человек, находящийся на месте врача, мог бы связать эту агрессию с необходимостью, скажем, убийства человека, образ которого в момент внушения заменил бы образ отца. Не так ли точно поступали колдуны со своими «зомби» и прочие гуру с членами своих сект? Возможно, так же «кодируют» своих испытуемых спецслужбы.

LSD-терапевты доказали еще одну очень важную вещь: если бессознательный материал при переживании СКО не исчерпан до конца, то пациент может остаться под влиянием конкретных проявлений своего конденсированного опыта и после, собственно, сеанса — даже если действие препарата прекратилось.

Пользуясь терминологией Ухтомского, опасная доминанта «зафиксирует» состояние сознания пациента после окончания действия наркотика.

Отдельные системы конденсированного опыта могут как бы «зависать» в сознании, фактически отделившись от личности и определяя ее поведение в реальном мире.

3-й уровегь — перинатальные переживания

При еще большем увеличении доз LSD или при частом приеме наркотика человек может соприкоснуться с еще более глубоким уровнем бессознательных воспоминаний. Станислав Гроф доказал, что во время LSD-трипа можно вспомнить даже процесс своего биологического рождения.

Переживание собственного рождения является, с точки зрения Грофа, одной из универсальных систем конденсированного опыта, берущих начало в глубинах бессознательного каждого человеческого существа. Исследователь не без оснований считает, что не только данность биологического рождения, но и бессознательное воспоминание о нем во многом определяет поведение человека в его взрослой жизни. Согласно его наблюдениям, в этом универсальном СКО проявляется эмоциональная сторона отношения человека к физической боли, к старению и смерти.

Иными словами, у человека нет иного опыта смерти, кроме опыта рождения на свет.

Вот как описывает подобное переживание один из наших пациентов:

«Я умер и оказался, видимо, в одном из котлов дьявола. Вокруг меня было розовое, заполненное мутноватой жидкостью, замкнутое, пульсирующее пространство. Я находился внутри его и дышал им. Жидкость была наполнена болью. Тысячи и тысячи жалящих и сосущих кровь пиявок были там растворены. Я не видел их, но они мучили меня. Замкнутое пространство вокруг беспрестанно пульсировало и было наполнено невероятной угрозой. Я неожиданно понял, что эта боль не пройдет никогда, что мне придется нести ее не только через жизнь, в которой я живу сейчас (а каким-то невообразимым образом я понимал, что на самом-то деле валяюсь на полу в собственной комнате). Единственным способом избавиться от боли и пульсирующего пространства было самоубийство. Я понимал, что, если я сейчас пойду в ванную и вскрою себе вены, эта пытка немедленно прекратится, а пульсирующий пузырь вытечет из меня вместе с кровью.

Как будто в наказание за мои мысли, пространство сомкнулось, залепило мне нос и рот. Я больше не мог ни дышать, ни кричать. Я переживал смерть внутри смерти. Мое крошечное «я» было сдавлено страхом настолько, что ничего, кроме него, не осталось.

Но что-то, какая-то жуткая сила стала пихать меня вперед. Я, мертвый и недышащий, двигался внутри какой-то бесконечной эластичной трубы. Мало того что эта труба затыкала мне дыхательные пути, она одновременно снимала с меня кожу. Сознание гасло и было уже не моим, потому что меня — не было…

Неожиданно пытка кончилась. Я, бесспорно, был живым и, хватая ртом воздух, выпал из трубы на пол собственной комнаты. Каждая клеточка моя болела, но это все-таки была жизнь…

Именно с этих пор я панически боюсь «кислоты», да и любой другой химии и наркотиков. Мне все время кажется, что они могут вернуть меня в ад. Последнее время я боюсь громких звуков и стараюсь как можно меньше выходить из дому. Все вокруг как будто хочет засосать меня обратно в тот пульсирующий ужас.

Как избавиться от этого, доктор?»

Это сложное переживание. Его связь с родами, женским началом и смертью очевидна. Нам пригодятся образы этого видения для того, чтобы систематизировать подобные переживания.

Станислав Гроф выделяет четыре базовых типа переживаний биологического рождения во время LSD-трипа. Он называет их «перинатальными матрицами»: каждая из них соответствует конкретной, описанной в акушерстве стадии родов.

Естественно, БПМ («базовые перинатальные матрицы») не возникают под воздействием галлюциногенов, а являются структурами бессознательного в психике любого человека. LSDв данном случае работает в качестве «скальпеля ' психоаналитика» или «лупы», позволяя извлечь на поверхность психики глубинные ее слои.

Любая матрица может являться эмоциональной «осью» положительных и отрицательных воспоминаний человека, находящегося под влиянием LSD (как, впрочем, и находящегося на приеме у психоаналитика).

Базовая перинатальная матрица I — переживание изначального единства с матерью и внутриутробной жизни до начала родов.

Гроф считает, что переживания этой матрицы зависят от условий протекания беременности до начала родов, в ходе которой сам испытуемый появился на свет.

Целостные внутриутробные переживания (переживания «хорошей» матки) ассоциируются «психонавтом» с наиболее блаженными состояниями сознания. Переживания этой матрицы называют «медитациями с ощущениями космического единства», чувством «выхода в нирвану».

Испытуемые во время сеанса LSD говорят, что они соприкасаются с бесконечным. Они говорят об «океаническом экстазе». «Вхождение» в эту матрицу очень напоминают те ощущения, для которых Абрахам Маслоу предложил термин «пиковые переживания».

По мнению Грофа, положительные аспекты воспоминаний об этом периоде родов представляют собой некую энергетическую основу (если хотите, специальный файл) для записи всех более поздних жизненных ситуаций, в которых человек так или иначе испытывает блаженство.

На эту ось ложатся беззаботные периоды младенчества и детства, особенно приятные мгновения родительской ласки. Сюда же «записываются» воспоминания о безмятежной в ту пору природе — былых рассветах и закатах, спокойной «близкой» глади воды, звездном небе, лесных ландшафтах и т. д.

В тот же «файл» память заносит светлые образы произведений искусства: гармоничные образы картин, скульптур, ювелирных изделий и, особенно, архитектуры — прекрасных замков, храмов и дворцов. Эта же матрица участвует в сновидениях, в которых мы испытываем блаженство от плавания в теплых морях, реках, озерах.

Нарушение гармонии внутриутробной жизни приводит к прямо противоположному эмоциональному состоянию во время LSD-сеансов. Описание одного из вариантов встречи с «плохой «маткой» приведено выше. Встречаются и более мягкие, щадящие ощущения «плохой» внутриутробной жизни. Так, видения звездной ночи или прекрасного храма на фоне голубого неба могут неожиданно оказаться стертыми, словно подернутыми серой пеленой. Ощущение блаженного плавания в прозрачном озере может внезапно смениться чувством опасности от засасывающего водоворота. Из водных глубин могут неожиданно появляться холодные острые плавники рыб, которые то грозят ранить пловца, то кажутся омерзительно склизкими на ощупь.

Блаженные переживания могут внезапно перемежаться своего рода «отпечатками» внутриутробного дискомфорта — приступами слабости, головной боли, озноба, мелких судорожных подергиваний мышц — или пищевого отравления — тошнотой, усилением перестальтики, газами, неприятным вкусом во рту.

Вообще, за 20 лет общения с людьми, которые бесконтрольно принимали галлюциногены, автору не удалось услышать ни слова, окрашенного в более или менее радужную тональность, когда речь заходила о переживаниях первой перинатальной матрицы.

По-видимому, это связано с тем, что сами социальные условия на протяжении десятилетий — экология, пьянство родителей, наплевательское отношение государства к будущим поколениям и многое другое — привели к тому, что «блаженных» воспоминаний о зачаточной жизни в утробе у отечественных психонавтов просто-напросто не существует.

К каким последствиям для личности приводят различные факторы патологии беременности — нашим ученым еще только предстоит осознать.

Очень важно понять, что описанные Грофом воспоминания психонавта о собственном пребывании в матке и появлении из нее подтверждают реальность всех страхов человека и культуры по отношению к галлюциногенам.

Галлюцинации во время «трипа» для «психонавта» являются реальностью. Но это же и есть реальный возврат к материнскому — женскому — началу природы! Это символический возврат… в матку.

Существование плода в утробе матери обусловлено только биологией. Он имеет индивидуальную форму, но в нем нет никакого персонального содержания. Человек до и во время своего рождения является лишь потенцией бытия, а не самим бытием — заданностью, но не данностью.

При путешествии в потаенную глубину собственного бессознательного человек утрачивает свое «Я». Личность умирает. «Нирвана» становится равной смерти.

Вот где корень страха ведьм, его близость к смерти и хаосу. Человек боится умереть, то есть потерять черты неповторимости собственной личности, а вместе с ней и возможность всякого проявления собственной воли — любых самостоятельных действий. Но единственный опыт смерти (когда личность уже разрушена) — это опыт рождения на свет (пребывания внутри матери, когда личности еще нет).

«Вернувшись в мать», хотя бы в области собственного бессознательного, человек может оказаться в зоне блаженства, но здесь же он может встретить иные, темные, «хто-нические» силы.

Возможно, именно с воспоминаниями о своем пребывании внутри матери связано отношение человека к собственной индивидуальности вообще и к опыту ее столкновения с галлюциногенами в частности.

«Блаженные» перинатальные воспоминания могут приводить личность к неосознаваемому желанию… избавиться от собственного «Я». Такая потребность будет выражаться не только в желании растворения границ собственной личности в медитациях и нирване буддизма, но и в получении тех же ощущений с помощью наркотиков. Такие люди будут испытывать от LSD только удовольствие.

Человек из «блаженной» матки может иметь тайным мотивом своей жизни бегство от любой ответственности — постоянной спутницы яркой индивидуальности. К сожалению, они же будут испытывать неосознанную тягу… к самоубийству. И галлюциноген способен сделать это желание из тайного — явным.

Наоборот, люди, матери которых перенесли тяжелую беременность, будут вести борьбу с жизнью за сохранение своей отдельности, своих личностных черт. Они склонны брать ответственность на себя, а медитации и прием LSD будут восприниматься ими как изнасилование своей психики.

Мы постараемся ниже проанализировать это предположение.

Так или иначе:

«Потрясающее столкновение с этими критическими аспектами человеческого существования и связанное с ними понимание бренности и непостоянства биологического существования человека и человеческой жизни в целом неизбежно сопровождается несущим мучения экзистенциальным (смысловым или мировоззренческим. — А.Д.) кризисом».

Станислав Гроф

Все сказанное лишь подтверждают другие варианты переживания перинатальных матриц.

Базовая перинатальная матрица II — переживание антагонизма или борьбы с матерью. Эта матрица передает воспоминания о схватках в начале родов — схватках в закрытой матке.

Внутриутробное существование плода подходит к концу. На этой стадии родов схватки начинаются внутри самой матки, но ее шейка еще закрыта, и пути наружу нет. Мать и ребенок становятся источником боли друг для друга и вступают в биологический конфликт.

Вот как описывает Гроф ощущения LSD-трипа на этом уровне переживаний:

«Элементы БПМ II могут встречаться в LSD-сеансах в чисто биологической форме как реалистическая память об этой стадии родового процесса. Однако гораздо более часто активизация данной матрицы ведет к довольно характерному переживанию безысходности или «ада». Человек ощущает себя запертым в замкнутом мире и испытывает невероятные физические и психологические муки из-за этого. Описываемое переживание характеризуется поразительным затемнением визуального поля и зловещими цветами. Подобная ситуация совершенно невыносима, она представляется бесконечной и безнадежной: бежать некуда ни во времени, ни в пространстве. Часто возникает ощущение, что даже самоубийство не прекратит ее и не принесет облегчения».

Если читатель внимательно изучил отчет нашего пациента, то он, наверное, почувствовал, что переживания этой матрицы соответствуют переживанию смерти заживо. Это именно те ощущения, которые гаитянский зомби испытывал лежа в гробу с открытыми глазами и ощущая полную неспособность шевелить руками и ногами.

Если наркоман принимал LSD в одиночку и случайно встретился с переживаниями БПМ II, то у него еще более повышаются по сравнению с БПМ I шансы пережить период пассивной подчиняемости.

Галлюцинация, после прекращения действия наркотика, исчезнет, а вот доминантная эмоция, которой была заряжена матрица переживания, будет определять поведение человека еще долгий срок после прекращения действия LSD.

Переживание перинатальных матриц как бы настраивает человеческую психику на тот эмоциональный заряд, который в них содержится.

Личность, которая «настроила» свои переживания на элементы БПМ II, оказывается в состоянии глубокой депрессии, безнадежности и отчаяния. Процитируем еще раз С. Грофа:

«…Человеческая жизнь кажется лишенной всякого смысла. Существование представляется не только нелепым, но и уродливым и абсурдным, а поиск любого смысла жизни — совершенно пустым и заранее обреченным на неудачу… Единственно надежным в жизни оказывается тот факт, что она когда-нибудь прекратится… Мучительное чувство обособленности, отчуждения, метафизического одиночества, беспомощности, безнадежности, неполноценности и вины представляют собой стандартные компоненты БПМ II».

Для того чтобы эмоция безнадежного отчаяния не «застряла» в психической реальности, она должна быть пережита до конца. Пережить до конца какую-либо эмоцию или образ означает проанализировать и понять смысл чувств и образов, встретившихся на пути восприятия, — включить их в состав своего сознания, своего «Я».

Но как раз отсутствие желания понимать и анализировать свойственно любому наркоману… Автору за годы практики встретились по крайней мере 3 достоверных случая самоубийств молодых людей, которые после приема LSD на танцах в состоянии острой депрессии покончили с собой (на фоне переживания элементов БПМ II).

В реальной жизни на «ось» этой матрицы нанизываются любые воспоминания, связанные с безнадежностью и безвыходностью. Гроф, в частности, считал, что на комплекс БПМ II настроена вся философия экзистенциализма.

Действительно, наши наркоманы-интеллектуалы 70–80-х годов, пытаясь передать пережитые ощущения, сравнивали их с «Путешествием к краю ночи» Луи Фердинанда Селина, с романом Жана-Поля Сартра «Тошнота» или с его же пьесой «Без выхода».

Гроф, с точки зрения проблематики БПМ II, интерпретировал описание ада в «Божественной комедии» Данте. Таким же образом он объясняет и творчество Достоевского с атмосферой страдания, безумия и сценами бессмысленной жестокости из его романов. Здесь же гнездятся и кошмары Иеронима Босха, «черный» период творчества Франциско Гойи и… апокалиптические видения Дали и других сюрреалистов.

Именно ощущение безнадежного отчаяния, тупика культуры в условиях «безбожия» пытались передать сюрреалисты. В их творчестве… спрятан призыв к внушению. Художественные образы, будучи «абсолютно спонтанными», как бы призывают кого-то извне указать выход из тупика, бессмыслицы существования.

Само мышление «психонавта», переживающего или уже пережившего БПМ II, зависит во многом от того, кто находится рядом, — ибо только он может вывести из критического состояния. Но он же может и манипулировать в нужном ему направлении сознанием наркомана.

Как будет относится тот же зомби к человеку, который вызволил его из могилы? Скорее всего, с чувством абсолютного доверия и готовности служить.

Пользуясь выражением Грофа, можно сказать, что все неоднократно упоминавшиеся ранее методы, направленные на внедрение в сознание феномена «страха ведьм» (включая сюда и «метод» Сталина), базируются на различных способах возвращения человеческого сознания к пережитому им однажды ужасу схваток в закрытой матке.

Для того чтобы ужас стал внушением (начал определять поведение), нужно уничтожить личность. Одним из путей к этому будет химическое возвращение ее назад в прошлое личности — в утробу матери. Человек потеряет при этом всякую систему ориентиров и станет беспомощным, как младенец. Внешний наблюдатель превратится… в карающего отца.

Базовая перинатальная матрица III — галлюцинаторные ощущения навеяны воспоминанием о проталкивании плода через родовой канал.

Воспоминания, заключенные в «файле» этой матрицы, связаны со второй клинической стадией родов.

Для самого плода этот процесс означает серьезнейшую борьбу с механическим давлением на тело и удушьем, первую в человеческой жизни борьбу за выживание.

В LSD-переживании, связанном с этим первичным воспоминанием, и появляются образы титанической борьбы. Испытуемые переживают болезненное чувство сдавливания и напряжения, доходящее до степени, превышающей все, что может выдержать человек.

Именно здесь, по-видимому, истоки мифологических представлений о борьбе греческих богов-олимпийцев с хтоническими чудовищами.

Период напряжения, связанный с огромной концентрацией энергии, сменяется ее взрывным высвобождением. Галлюцинации и видения, сопровождающие эти ощущения, чаще всего представляют собой сцены природных катаклизмов — землетрясения, извержения вулканов, ураганы, циклоны, столкновения земли с кометами и многое другое, что запечатлено в десятках и сотнях лент голливудского кинематографа катастроф.

Нельзя исключить, что эти фильмы на уровне «коллективного бессознательного» отражают примерно то же, что и галлюцинации во время сеанса LSD — на уровне бессознательного индивидуального, а именно невыносимость борьбы с силами зла, окружающими человека в конце XX века, и вместе с тем надежду на победу разумного начала.

Станислав Гроф, говоря о сюжетах, которые, мы сегодня привычно воспринимаем как кинематографические — библейский Армагеддон, гибель Атлантиды, нашествие инопланетян, — отмечает:

«Когда страдания достигают абсолютного предела, переживание теряет качество агонии: оно сменяется буйным экстатическим восторгом космических размеров, который можно назвать вулканическим экстазом…»

В подобном состоянии полярные ощущения и эмоции сплавляются в единый комплекс, содержащий в себе, очевидно, все возможные крайности человеческого переживания. Так, боль и страдания становятся неотличимы от столь же мучительного удовольствия; обжигающий жар от леденящего холода; агрессия от страстной любви; тревога от религиозного восторга и смертельная агония от экстаза рождения.

Внутри LSD-переживания человек проходит серию сцен, испытывая при этом пик разрушительных энергий. Пациенты называют их «садистскими» или «садомазохистскими» оргиями.

Испытуемый видит себя участвующим в пытках и убийствах, кровавых жертвоприношениях, революциях. Ощущает себя религиозным фанатиком, совершающим акт самооскопления или участвующим в кровавых жертвоприношениях.

На этом уровне переживания пациентам начинает казаться, что они — реальные во плоти известные в истории тираны (наши наркоманы обычно отождествляют себя со Сталиным или с Гитлером. Многие отмечают, что в этот момент настолько проникаются мотивацией садистов и убийц, что вполне и сами способны совершить подобные преступления).

Однако, повинуясь внушению врача, они с готовностью могут переменить роль и ощутить себя, к примеру, камикадзе, летящим на смертельное задание, или иной жертвой. Двое пациентов говорили автору, что они видели и чувствовали, как их прибивают гвоздями к кресту, и испытывали при этом… сексуальное удовлетворение.

Вообще, возбуждение явно выраженного сексуального характера является одной из главных особенностей этой матрицы, при ее прохождении, как правило, садомазохистские галлюцинации сменяются чисто оргиастическими.

К видениям оргий практически у всех испытуемых примешивается определенная доля брезгливости и отвращения, связанных с присутствием в галлюцинациях крови, слизи, кала и мочи. Эти «биокомпоненты» всегда сопровождают как садомазохистские «удовольствия», так и естественные роды.

Возможно, что описанные в нашей книге для родителей каловые ассоциации, возникающие у подростков в связи с героином, имеют место потому, что героиновое опьянение, дающее иллюзию нормального секса, избирательно стимулирует в сфере бессознательного и весь комплекс ощущений, относящихся к БПМ III.

В структуре нормальной психики на оси этой матрицы, по мнению Грофа, находятся почти все переживания, связанные с сексом, агрессией и мазохизмом.

Человека, находящегося под действием LSD, можно с помощью внушения очень легко перевести из матрицы БПМ II в матрицу БПМ III; это часто происходит и спонтанно. Таким образом, чтобы «запрограммировать» наркомана на преступление, ничего не стоит связать чувства страха и безнадежности (БПМ II) с проявлением агрессии (БПМ III).

Базовая перинатальная матрица IV включает воспоминания об отделении от матери и «выпадении» в мир — о самом моменте рождения.

В ее «файле» хранится то, что имеет отношение к третьей клинической стадии родов. Муки проталкивания через родовые пути завершаются внезапным расслаблением и облегчением. Удушье сменяется первым глубоким вдохом новорожденного. Плод физически отделяется от матери.

Однако в структуре этого переживания появляются новые неприятные факторы. Новая среда оказывается вовсе не такой приспособленной для нужд младенца, как привычное еще недавно материнское чрево. Это касается и перепадов температуры, и посторонних шумов, изменения освещенности, неприятных тактильных ощущений.

Мы несколько раз сталкивались с тем, что во время приема LSD человек переживал момент своего появления на свет — находился в позе эмбриона, совершал волнообразные движения, раскрывал глаза и издавал «первый» крик. Некоторые люди могут в деталях вспомнить сопутствующие шумы, стуки хирургических инструментов. Один из пациентов вспомнил даже лицо акушерки в маске и ощущение крепко схвативших его страшных «ручищ» (может быть, ужас, который внушали в России 30-х годов плакаты с «ежовыми рукавицами», обусловлен воспоминаниями о… руках акушерки). Но это лишь биологическая сторона базового воспоминания.

Гроф считает, что проявление БПМ IV на уровне символически-духовном состоит в переживании смерти — возрождения:

«Страдания и агония достигают кульминации в переживании тотального уничтожения на всех уровнях — физическом, эмоциональном, интеллектуальном, этическом и трансцендентальном. Человек переживает окончательное биологическое разрушение, эмоциональный разгром, интеллектуальное ниспровержение и крайнее моральное унижение. Обычно это иллюстрируется быстрой последовательностью образов, связанных с событиями его прошлого и настоящего. Он чувствует себя абсолютной ошибкой в жизни. Кажется, что весь его мир коллапсирует и утрачиваются все ранее значимые для него точки отсчета. Это переживание обычно называют смертью ЭГО».

Хочется обратить внимание на то, что подразумеваемая, но не вполне ясно ощущаемая психонавтом в предыдущих матрицах гибель «Я» здесь сопряжена с ощущением подлинного безумия. Пациент переживает ни с чем не сравнимый шок — от смерти ЭГО, то есть смерти души при жизни тела. Это, видимо, именно тот предельный кошмар, который вообще может быть пережит человеком.

«Эмоциональный разгром, интеллектуальное ниспровержение и крайнее моральное ниспровержение». Здесь в гиперболизированном виде заключено как раз то состояние, которого добивается от своих подданных любой тоталитарный режим.

В таком состоянии — и внутри матки, и внутри LSD-переживания, и внутри тирании — человек остро нуждается в одном: в ощущении выхода — возрождения. Как ни странно, именно это делает его абсолютно управляемым.

«После того как человек пережил до самых глубин тотальное уничтожение и «ударился о космическое дно», — пишет Гроф, — он зачастую бывает поражен видением слепящего белого или золотого света и чувством облегчения и расширения пространства. Общей атмосферой становится атмосфера освобождения, искупления, спасения, любви и всепрощения. Человек чувствует себя очищенным и освобожденным от чувства вины, как если бы он снял с себя невероятное количество грязи, вины, агрессии и тревоги. Его переполняет любовь к ближним, он ощущает огромную ценность теплых человеческих отношений, солидарности и дружбы. Такие чувства сопровождаются смирением и желанием оказать помощь (курсив мой. — А.Д.), совершать добрые дела. Неразумные амбиции, жажда денег, общественного положения, престижа или власти кажутся в этом состоянии абсурдными: трудно поверить, что эти ценности представлялись ему крайне важными и что он так усердно их домогался».

«Ближний», любовь к которому переполняет человека под воздействием LSD, — это тот, кто находится ближе. Ближе не в духовном смысле, а в чисто физическом. Именно ему будет благодарен «психонавт» за вспыхнувшее чувство освобождения.

Конрад Лоренц описал инстинкт следования только что появившихся на свет детенышей птиц и млекопитающих за объектом, который новорожденный увидел первым в своей жизни. Крошечный зверек будет считать своим родителем то живое существо или предмет, который был ближе в его поле зрения. «Возвращение в мать» после приема наркотика есть возвращение к животному, инстинктивному периоду человеческой жизни. «Только что родившийся» «психонавт» будет покорно следовать за ближайшим к нему объектом.

4-й уровень — религиозные и мистические переживания

Переживания, которые исследователи LSD относят к этой категории, невероятно сложны. В их перечень можно включить почти все мистические и оккультные феномены, которые когда-либо описывались в духовной и псевдодуховной литературе самых разных направлений.

Вот только небольшая часть приводящего Станиславом Грофом перечня.

Переживания прошлых воплощений.

Предвидение, ясновидение, яснослышание и «путешествия во времени».

173

Отождествление с животными.

Отождествление с растениями.

Единство с жизнью и со всем творением.

Сознание неорганической материи.

Планетарное сознание.

Экстрапланетарное сознание.

Внетелесные переживания, ясновидящие и яснослышащие путешествия, «путешествия в пространстве» и телепатия.

Спиритические и медиумические переживания

Переживания встреч со сверхчеловеческими духовными сущностями.

Переживания других Вселенных и встреч с их обитателями.

Архетипические переживания и сложные мифологические эпизоды.

Переживания встреч с различными божествами.

Интуитивное понимание универсальных символов.

Активизация чакр и подъем змеиной силы (Кундалини).

Сознание Универсального Ума.

Сверхкосмическая и метакосмическая пустота.

Переживания такого рода появляются, как правило, не во время первых контактов с LSD. Их появление зависит как от числа пройденных LSD-трипов, так и от дозы препарата.

Вот что пишет по этому поводу все тот же Гроф:

«Им (религиозным переживаниям. — А.Г.) должны способствовать специальная подготовка, предпрограммирование и искусственное создание ситуации при помощи приемов психоделической терапии».

Остается не до конца понятным, что же оказывает решающее влияние на то, чтобы возникли подобные состояния сознания. Они появляются из безликого коллективного бессознательного под влиянием «скальпеля LSD» или их вызывает к жизни внушение LSD-терапевта?

На практике нам всего несколько раз приходилось сталкиваться с переживаниями такого рода, возникающими спонтанно после длительного приема LSD. Вот наглядные свидетельства нашего пациента по имени Константин:

«…Я оказался во Вселенной розового цвета. Что-то вроде розового тумана наполняло пространство. Туман лез в глаза и мешал видеть. Какие-то смутные тени мерещились мне в этом тумане. Тени эти меня пугали… Одна из них стала приближаться. Фигура была холодной, холодной настолько, что казалось, будто ее ледяные лапы проникают внутрь моего сердца и пытаются поймать и остановить его. Лед, пополам со страхом, сковал мое тело, когда фигура выступила из розового тумана и стала полностью видна. Это был обнаженный мужчина с головой льва. В правой руке он держал змею или посох в форме змеи. В его левой то ли руке, то ли лапе было зажато что-то вроде короткого серпа без ручки. Вид этого серпа почему-то вызывал во мне особый ужас.

По мере того как эта фигура приближалась ко мне, я чувствовал, что тени, кишащие в розовом тумане, начинают смыкаться вокруг меня. Они были полны какой-то мрачной решимости. Я неожиданно понял: обнаженная фигура — какой-то бог, неизвестный мне, и я должен быть принесен ему в жертву. Откуда-то ко мне пришло знание: мне вырежут сердце и человекозверь съест его и будет пить мою теплую кровь…

Я попытался закричать и забиться, но мой рот, легкие, руки и ноги были плотно залеплены розовым туманом… Последнее, что я помню, — это странное физическое ощущение, только не смейтесь, доктор, это было очень страшно, — что на голове у меня появились короткие и кривые, похожие на коровьи, рога. Пришла ясная мысль: единственный способ избавиться от всего этого — покончить с собой, и это нужно сделать немедленно, иначе погибнет не только моя жизнь, но и что-то еще, и это было страшно, страшно настолько, что мое сознание отказывалось это принять…»

Однако пациент обратился к нам не из-за того, что он испытал эти галлюцинации. Он хотел избавиться от эмоционального состояния, возникшего спустя неделю после переживания (и последнего приема наркотика).

«Я сошел с ума. Не знаю, та ли встреча с ужасным божком сделала это со мной или нет, но я изменился. Я потерял уверенность в себе. Не могу описать этого ощущения. Весь мир стал каким-то зыбким, что ли. Я боюсь открыть дверь в магазин не потому, что я боюсь магазина, а потому, что за этой дверью может оказаться вовсе не магазин, а все, что угодно. Я боюсь переходить улицу не потому, что боюсь машин, а потому, что асфальт в местах обозначенного перехода может раздвинуться, и я провалюсь в бездну.

Я могу только лежать на собственном диване и дрожать. Но даже и здесь — если не задумываться о самом диване. Если начать сосредоточиваться на нем, то начинает казаться, что он тоже раздвинется и я провалюсь куда-то».

Конечно, то, на что жалуется больной, — это уже описанная нами дереализация. Но дереализация специфическая. Зыбкость реальности, напоминающая картины Дали, свидетельствует о крайней степени «открытости сознания».

Совершенно очевидно, что твердая почва или поверхность дивана — это то немногое, на что человек может опереться, — материальная константа восприятия. Если материя становится зыбкой, человек не может быть уверен уже ни в чем. Он теряет способность доверять реальности.

Зачем этот пациент пришел к нам?

Он пришел к врачу, чтобы врач попытался внушить ему, что то, что с ним происходит, — лишь иллюзия. Врач должен объяснить, что окружающее по-прежнему цельно и плотно, что на асфальт по-прежнему можно наступать.

А вот если бы, скажем, врачу захотелось внушить что-нибудь прямо противоположное…

Знакомый с мифологией или с юнгианским психоанализом врач может сказать, что Костя, по всей видимости, столкнулся в своем LSD-трипе с одной из главных фигур персидского культа Митры — богом Лионом.

Айон был олицетворением времени и хранил ключи к потустороннему миру. Центральным моментом культа Митры и Айона был тайный обряд посвящения. Во время ритуала в жертву приносился бык, в крови которого купали посвящаемого в веру. Испанский «бой быков» — коррида — является дожившим до современности остатком древних митраистских культов (некоторые исследователи считают их лишь разновидностью религии Диониса).

Костя, по всей видимости, в своем видении уподоблялся то неофиту, готовящемуся к соприкосновению с силами запредельного, то жертвенному животному, готовому к закланию.

Религия митраизма достигла своего высочайшего рас- цвета в Древнем Риме. Поклонение Митре стало на несколько веков основной религией римской армии. Ее легионы распространяли свою веру во все уголки империи.

Отец Кости, грек по национальности, увлекался историей своего народа; в домашней библиотеке были книги по истории Древней Греции и Рима.

Но сам Костя, вероятно, не мог понять ни значения этой галлюцинации, ни ее смысла. От всего переживания остался только страх. Он возник потому, что чуждый сознанию образ языческого божества поколебал подводную часть психического айсберга — бессознательные структуры архетипов, сформированные на протяжении тысячелетнего опыта христианского мышления в России.

В начале терапии Константин воспринимал свое переживание как нечто чуждое своему «Я» — как внушение со стороны. Такое чувство как бы предполагает, что Айон или что-то похожее на него существует вне тела — во внешнем мире. Но мировоззрение не может этого допустить! Возникает противоречие в основных, базовых взглядах человека на мир. Оно выражается в иллюзии того, что весь внешний мир стал незнакомым и чужим — опасным. Мы называем это ощущение чувством «измены» мира — человеку изменяет не близкий, но вся реальность одновременно.

Пользуясь терминами главы о внушении, мы можем сказать, что галлюцинация вызвала страх в сознании пациента, так как его чувство «Я» было не только подавлено наркотиком — оно изначально было «пассивным» (Бехтерев) по отношению к мистическим переживанием — неспособным понять истинного смысла переживания. По В.М. Бехтереву, человек был «не в состоянии выработать логического отношения к предмету внушения».

Восприятие передало сознанию пациента свое ощущение колебаний в фундаменте психического здания в виде чувства зыбкости и ненадежности реальности. Как только мы вместе смогли разобраться в происхождении галлюцинации и в ее значении для появившегося страха, как только образ стал понятен, дереализация исчезла.

В порядке небольшого отступления заметим, что проблематике мистических феноменов во время LSD-сеансов посвящен целый свод специальной литературы. И даже коротко пересказать выборочный перечень ее не представляется возможным. Ясно одно: для того чтобы не сойти с ума в ходе подобных состояний, нужны знания, отнюдь не только медицинского характера. В проблеме LSD смыкаются целые пласты человеческой культуры — психологии, психоанализа, философии и богословия.

Вот несколько описаний другого, но столь же характерного пласта мистических LSD-переживаний:

«…Я стал клеткой «сотового» мозга. Вся Вселенная вокруг состояла из миллиардов сот, и я, моя духовная сущность, заключалась в одной из ячеек этого мира. Стенки моей ячейки были полупрозрачными и текучими. Усилием воли я мог вывести сознание за ее пределы и взглянуть на все со стороны, но это не имело смысла. Можно было догадаться, что эти ячейки складываются во что-то наподобие колонн или что весь этот мир представляет собой один мыслительный аппарат, задачу которого я не знал или забыл…»

«…Космос, в который я внезапно вылетела, был перепончатым. Все обозримое пространство состояло из дуг и арок, образованных слегка светящимися мембранами. Эти мембраны были живыми — во всяком случае, внутри их свершалось нечто похожее на равномерное дыхание. Эта красотища вызывала восторг, смешанный с ужасом. Восторг возникал во мне от красоты неведомого, а ужас — от ощущения, что Вселенная пытается овладеть мною, всасывая меня в себя, и, таким образом, мое бестелесное «Я» сольется с этими мембранами и станет их частью».

Психиатру весьма трудно ответить на вопрос, существуют ли подобные вселенные в качестве неких внутри- или внепсихических реалий. Однако нельзя не обратить внимание на присутствующее в структуре почти всех мистических LSD-состояний ощущение.

Его проще всего описать как ощущение самого себя в качестве некоей части (в наших примерах — «ячейки» или «мембраны») вселенского мыслящего механизма, исполинского компьютера.

Причем если для одних «психонавтов» это ощущение является скорее блаженным, то для других, напротив, вызывающим ужас и даже сопротивление в процессе самого видения.

Хочется обратить внимание на то, что подобный «трип», собственно, и есть выражение наиболее полной подчиненности, управляемости и внушаемости, которую только может представить себе человек. Это воплощенное в образе чувство полной зависимости — воплощенное отсутствие отдельного «Я» — сюрреалистический социализм.

Можно предположить, исходя из сообщений мемуаристов, что многие мистические секты Америки 70-х годов использовали галлюциногены с целью достижения подобного уровня переживаний. Человеку во время LSD-трипа очень легко внушить, что данная секта и ее лидер и являются основной «программой» такого «вселенского биокомпьютера».

Произойдет, пользуясь термином Джона Лилли, «мета-программирование» — внушение будет внедряться на уровне бессознательного и, таким образом, станет неотличимым для человека от его собственного мнения, то есть само человеческое сознание выступит во вторичной роли программиста:

«…Явно увеличивается сила программ, расположенных ниже обычных уровней сознания…

…Улучшается программируемость на уровне метапрограмм (внушаемость), что часто приводит к более полному программированию самометапрограммиста внешними источниками или гипервнушаемости по Г. Бернгейму (1888)…»

Лилли пишет далее:

«Прежде чем участвовать в работе по самопрограммированию с использованием LSD-25, вы обязаны пройти серию консультаций у своего психоаналитика;

…определенные аспекты некоторых LSD-программ несут возможность разрушения вашего собственного биокомпьютера (мозга. — А. Д.);

…до тех пор пока в LSD-состоянии не найдены и не поняты ваши летальные (смертельные. — А.Д.) программы, рекомендуется персональный профессиональный контроль».

Прекрасно понимал Лилли и роль наблюдателя или внешнего участника во время LSD-сеанса. Ведь это момент наивысшей внушаемости личности психонавта.

Психология bookap

«Следует учесть, что любое действие, выражение лица, слово, предложение, тон голоса или жест со стороны человека, присутствующего на сеансе (проводника), могут быть использованы личностью в LSD-состоянии в процессах проникновения на подсознательные уровни, извлечения тех или иных программ и перепрограммирования. Здесь ошибки проводника не должны допускаться. Только зрелые, прежде подвергавшиеся подобным экспериментам личности могут находиться во внешней реальности в этот ответственный момент. Чем меньше присутствующих, тем лучше. Идеально — это единственный человек: либо высококвалифицированный мастер-психоаналитик, либо кто-то из наблюдателей, особо подготовленный в результате профессионального отбора. Любой потенциальный участник эксперимента должен пройти тест на исключение».

Однако большинство мистических экспериментов проходило без какого-либо патронажа со стороны профессионалов — не бралась в расчет ни личность наблюдателя, ни тем паче продавца наркотиков. Невозможно даже представить, сколько уникальных «биокомпьютеров» (то есть единиц человеческой жизни) было разрушено в результате самонадеянных экспериментов с LSD-25.